Упрощенная HTML-версия
Октябрь, 2014
Москва в ее роковое время
151
С этими же составами должны были отправляться и заводские
рабочие со своими семьями. В свободное от работы время, а его
оставалось чертовски мало, надо было съездить домой и собраться:
отобрать и упаковать необходимые на новом месте вещи, а осталь-
ное как-то законсервировать, чтобы моль не съела. Ведь никто же
не знал, когда придется вернуться. Да и с оставляемым жильем надо
было как-то распорядиться. День отправки эшелонов с оборудова-
нием и людьми был уже назначен.
Меня очень беспокоила в те дни судьба моих девочек, не мог же я
оставить их в Пензе, где они временно находились. Туда ведь немцы
могли добраться раньше, чем до Москвы. Надо было во что бы то ни
стало забрать их оттуда. А как? И решил я отпроситься у начальства
на поездку в Пензу. Заводское начальство такого разрешения дать не
могло, пришлось обращаться за этим в Управление кадров Наркома-
та вооружения. Начальником Управления был, к моему счастью, тоже
мой «однокашник», Румянцев. Выслушав меня, он не только удов-
летворил мою просьбу, но снабдил меня соответствующим команди-
ровочным удостоверением, без которого, как он объяснил, добраться
мне в те дни до Пензы будет трудно, а то и невозможно.
Вернувшись на завод, я доложил о своем отъезде Пальчуку и снова
отправился в Москву, чтобы ехать в Пензу. Это было 16 или 17 ок-
тября 1941 года. Я особо выделяю эту дату как самый кульминаци-
онный период из всего военного времени, когда Москва находилась в
наиболее тяжелом, можно сказать, критическом положении.
И вот что я увидел, когда вышел из электрички на Комсомоль-
скую площадь Москвы, где сходятся главные железнодорожные ар-
терии, связывающие столицу со всей страной.
Почти вся площадь была запружена автомобилями разных на-
значений и марок, а на свободной от машин территории валялись в
беспорядке, кучами и в одиночку, какие-то вещи. Издали мне пока-
залось, что там были разные предметы хозяйственного назначения,
вроде столов, стульев, этажерок и торшеров. Виднелись даже под-
весные цветные абажуры. Похоже было, что торопившиеся уехать
из Москвы владельцы этих вещей намеревались увезти их с собой,
но увидев, что творилось в помещении вокзала и на платформах у
поездов, отказались от таких мыслей и оставили все это добро на
привокзальной площади.
Хотя необычное оживление наблюдалось у всех выходящих на
Комсомольскую площадь вокзалов, наибольшую концентрацию оно