Упрощенная HTML-версия
«Международная жизнь»
Елена Арляпова
86
Нет смысла отрицать, что основания для такого юмора у британцев
были. Поляки с благодарностью восприняли значительное участие
США в активизации внешнеполитического курса страны
36
, обернув-
шееся в итоге ставкой американцев на Польшу как на «главного но-
вого союзника в Центральной и Восточной Европе, а также регио-
нального лидера»
37
.
У Польши, как позднее у солидаризовавшихся с ней примени-
тельно к восточной политике государств, появилась редкая возмож-
ность выступать с инициативой и собственным мнением (на стадии
вынесения предложений по меньшей мере) на европейской арене.
Молодые государства Европы смогли почувствовать себя «евро-
грандами» по отношению к еще более новым, пока только возмож-
ным «европейцам». Думается, правильнее даже говорить об общей
активизации внешней политики в условиях, когда направленность
усилий в отношении «буферной зоны» в лице еще не аффилиро-
ванных с западным сообществом государств оставалась, пожалуй,
единственной перспективной и просто свободной нишей.
Позиционирование Польши как «экспортера стабильности» в
регион, где очевидным образом заложены американские интере-
сы
38
, уже тогда было резонно «рассматривать в связи с официаль-
но принятой администрацией США концепцией «геополитическо-
го плюрализма», в рамках которой новый союзник в Восточной
Европе, по мнению американской стороны, располагал «набором
средств, необходимым для того, чтобы затормозить интеграцион-
ные процессы в СНГ»
39
. В данном контексте актуален недавний
вывод экспертов о том, что «страны Вишеградской группы будут и
дальше использоваться в евроатлантической стратегии как вершина
треугольника вклинивания в пространства бывшего СССР» (доклад
РАПН, с. 31). В его пользу говорит целый ряд дополнительных
факторов: дистанцирование от программы реальных тяжеловесов
европейской политики, специфика финансирования проекта (с уче-
том сопоставления инвестиций ЕС и США особенно), наконец, ри-
торика официальных лиц «четверки» и идеологически примкнув-
ших к ней Балтийских государств.
В свое время перед Польшей, чье знамя уверенно подхватила
Литва, стоял вопрос, ответ на который был стратегически важен
для России: «какой будет «философия» польской восточной поли-
тики, какие цели она будет преследовать и какими инструментами
пользоваться? Будет ли Варшава формировать свой курс по прин-