Упрощенная HTML-версия
«Международная жизнь»
Артур Балаов
80
средствам доставки, предназначенным для использования таких
агентов или токсинов во враждебных целях или в вооруженных
конфликтах». Действительно, однозначно отнести к оружию и пол-
ностью запретить возбудителей инфекционных заболеваний нельзя
- их лабораторное производство необходимо, по меньшей мере для
целей профилактики и борьбы с этими самыми заболеваниями. По-
лучается, что соблюдение/несоблюдение конвенции определяется
назначением патогенов или оборудования, а не фактом их наличия
либо отсутствия
7
.
В настоящий момент в КБТО участвуют уже 178 государств
8
, что
можно расценивать как подтверждение универсальной значимости
этого соглашения для поддержания международной безопасности и
развития микробиологии невоенного назначения. Вместе с тем ряд
его изъятий - реликтов холодной войны вызывает растущую обеспо-
коенность у все большего числа государств.
В первую очередь вопросы возникают из-за отсутствия в тексте
конвенции прямого запрета на применение биооружия, который,
однако, содержался в первоначальном проекте этого соглашения.
Формальная причина - соответствующее положение уже содержал
Женевский протокол 1925 года. Вместе с тем, к примеру, США не
присоединялись к данному соглашению вплоть до 1975 года (при-
чем не обошлось без оговорок с их стороны), да и сейчас вне его
рамок остается значительное число государств (на сегодняшний
момент - почти 40 участников КБТО). В то же время в конвенции,
по настоянию все тех же США, предусматривалось уничтожение
лишь бактериологических средств ведения войны, без каких-либо
предписаний относительно химоружия. В этом случае дублирова-
ние запрета только лишь на «биологию» могло бы, в теории, под-
рывать авторитет Женевского протокола 1925 года в части запрета
на «удушливые, ядовитые и другие подобные газы».
Но когда в 1997 году вступила в силу Конвенция о запрещении
разработки, производства, накопления и применения химического
оружия и о его уничтожении, сложилась неоднозначная с формаль-
но-юридической точки зрения ситуация: для применения химору-
жия соответствующим соглашением предусмотрен прямой запрет, а
для использования биооружия - вовсе нет.
Было бы интересно понять, почему же у некоторых западных
партнеров так и не находят поддержки предложения по включению
такого запрета в текст КБТО (внесение поправок предусмотрено