Конфликтный потенциал стран Балтии

Фото: wallperz.com.

После распада СССР и обретения независимости бывшими прибалтийскими республиками  многие политические эксперты предрекали им  период процветания и интенсивного экономического развития. Однако процветания Прибалтики по целому ряду причин так и не произошло, а после финансово-экономического кризиса 2008-2009 годов страны Балтии пережили экономический спад, который способствовал обострению многочисленных внутренних проблем.  Стоит ли подражать экономической модели стран Балтии?

Об этом шла речь в Государственном музее современной истории России. Здесь   в рамках  лектория «Тверская – XXI» состоялась лекция кандидата исторических наук, генерального директора Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве при МГУ им. М.В.Ломоносова, эксперта Российского совета по международным делам (РСМД), редактора аналитического портала RuBaltic.ru  Сергея Рекеды, посвященная конфликтному потенциалу стран Балтии.

Эта лекция стала частью цикла лекций РСМД, посвященного проблемам стран постсоветского пространства.

Этнические проблемы стран Балтии

Как отметил Сергей Рекеда, в отличие от Закавказья и  Центральной Азии, никаких масштабных  вооруженных столкновений и гражданских войн  в Прибалтике  после распада СССР не последовало, однако это совершенно не означает, что в регионе нет потенциала для роста конфликтных настроений. Время от времени об этом напоминают высказывания представителей местного истеблишмента. Например, 6 июня 2017 года президент Литвы Даля Грибаускайте заявила, что существование России и Белоруссии является угрозой для Североатлантического блока, не только  для официального Вильнюса, но и для НАТО. Негативная реакция на это заявление выразилась в обмене нотами  с послами Литвы в этих государствах.

Прибалтика – единственный регион бывшего СССР, где  в настоящее время нет принципиальных территориальных проблем. В качестве «спорных» территорий можно рассматривать лишь Пыталовский и Печорский районы Псковской области, на которые одно время претендовали соответственно Латвия и Эстония. Однако в 2007 году был заключен договор о границе с Латвией. В 2014 году, невзирая на возросшее  напряжение на международной арене, вызванное украинским кризисом, аналогичный документ был подписан с Эстонией, и вопрос был, наконец,  снят с повестки дня.

 Таким образом, применительно к странам Балтии можно говорить лишь о потенциальных условиях возникновения конфликтов. Эти условия напрямую связаны с национальным составом и той моделью, которая была выбрана балтийскими республиками еще на заре своей постсоветской независимости.

В  период «перестройки»  в Прибалтике  возникли общественные организации, первоначально выступавшие в поддержку реформаторских начинаний Москвы в экономике и политике  – «Саюдис» в Литве, Народные фронты Латвии и Эстонии. Согласно утверждению Сергея Рекеды, изначально прибалтийские республики   не были локомотивами движения за выход из состава Советского Союза. Однако уже к 1989 году, когда стало очевидно, что  Кремль упускает  из рук инициативу, политический капитал  от центристов, сторонников реформ, перешел к радикальным националистам, инициаторам полного выхода из состава союзного государства.  Первоначальные лозунги – «За вашу и нашу свободу», «за демилитаризованную Балтоскандию», «за единый рынок балтийских республик» - ушли  на второй план, а сторонники выхода из СССР получили больший вес в обществе.

После того, как прибалтийские республики вышли из состава СССР и приняли решение о построении этнической демократии, им потребовался механизм, который мог бы способствовать  ее воплощению в жизнь и оттеснению от политических рычагов национальных меньшинств. Кроме того, было сформулировано 80 пунктов, согласно которым, в частности, «Неграждане» в Латвии и Эстонии были лишены права избирать и быть избранными, а также занимать ряд ответственных постов, но, главное, не могли участвовать в процессе приватизации, развернувшейся в этих странах  в 90-х годах прошлого века. В итоге весь политический капитал и хозяйственные объекты были распределены между представителями этнического большинства. В ряде случаев запрет на профессии  достиг  откровенного абсурда: так, например, согласно введенным ограничениям, «негражданин» может работать в пожарной охране, но не может  возглавить пожарную бригаду.

В 1991 году Сейм Латвии принял постановление  о восстановлении прав граждан Латвийской Республики   и основных условиях натурализации, прямо противоречащий одному  из пунктов программы  Народного фронта. К тому времени примерно 300 тыс. человек, которые в ближайшем будущем будут отнесены к категории «неграждан», не имели возможности для получения гражданства, поскольку юридический механизм для этого отсутствовал.  Такой механизм появился через несколько лет  и получил название «окна натурализации», то есть искусственного ограничения «неграждан» Латвии, действовавших до 1998 года на основании статьи 14 закона о гражданстве от 22 июля 1994 года.  Согласно введенному «барьеру», заявление на натурализацию в общем порядке рассматривались только от лиц, родившихся в Латвии и с ограничениями по возрасту и стажу проживания. Подобные «хронологические границы» предполагалось постепенно сдвигать к 1991 году, благодаря чему все жители республики теоретически могли получить гражданство. Но под давлением международных организаций, в которые устремились балтийские республики после распада СССР, в 1998 году «окна натурализации» были отменены. В итоге  все получили право сдавать экзамены по языку, истории, символике, но вплоть до сегодняшнего дня институт «неграждан» не изжит, а процесс натурализации практически остановлен (в год его  проходит примерно 1 тыс. человек). При этом численность «неграждан», получающих паспорт Российской Федерации, уже сейчас выше, чем «натурализованных» граждан Латвии.

Процесс натурализации  сдерживается еще и тем обстоятельством, что подавляющее большинство «неграждан» Латвии – это люди предпенсионного и пенсионного возраста, которые успели привыкнуть к своему статусу. С 2008 года для «неграждан»  Латвии и Эстонии введен режим безвизового пересечения границы Российской Федерации,  а годом ранее у них появилась подобная возможность и в странах Европейского союза. Фактически для «неграждан» Латвии и Эстонии открыто безвизовое пространство «от Лиссабона до Владивостока».

Этническая политика в Эстонии развивалась несколько иначе. Официальный Таллин не издавал новый закон о гражданстве, а в соответствии с принципами правового континуитета восстановил закон о гражданстве 1938 года, в соответствии с которым люди, приехавшие в республику после 1940 года,  оказались «негражданами». Однако, несмотря на ряд схожих моментов, их статус несколько отличается от латвийского. Например, эстонские граждане, прошедшие натурализацию и получившие гражданство,  в отличие от коренных граждан Эстонии, могут его потерять в соответствии с решением  руководства этой страны.

В Литве нет такого этнического разнообразия, как в Латвии и Эстонии, а главным этническим меньшинством являются поляки, а не русские.  В отличие от Латвии и Эстонии, где треть населения составляют русскоязычные, в Вильнюсе не видели острой необходимости в активном вытеснении «нетитульных» наций на обочину политического процесса. 

Специфика политических систем

Мина, заложенная еще в конце 1980-х годов, когда формировался институт неграждан, дает о себе знать и в наши дни, поскольку за прошедшие 25 лет с распада Советского Союза в республиках Балтии сложился своеобразный феномен «этнического голосования».

В каждой из стран региона существуют свои партии-изгои. В Латвии к этой категории относится самая массовая партия «Согласие» (социал-демократическая; председатель – Нил Ушаков, мэр Риги с 2009 года), в Эстонии – Центристская партия во главе с Юри Ратасом, а в Литве – «Избирательная акция поляков Литвы – Союз христианских семей» (руководитель – Вальдемар Томашевский), традиционно выступающая на выборах в коалиции  с Русским альянсом.

В свою очередь, в республиках  существуют собственно партии, защищающие интересы титульных наций,  распределяющие между собой их электорат и имеющие все права на создание коалиции и формирование правительства. Партии, у которых существует репутация «прорусских», такой возможности не имеют, даже если они, как это произошло с «Согласием» в Латвии в 2011 году, получат первое место на выборах в сейм. «Партия реформ» экс-президента Латвийской Республики Валдиса Затлерса, имевшая такое намерение, отказалась от него в результате закулисных переговоров.

На выборах 2014 года  партия «Согласие» получила уже четверть голосов избирателей (24 места в сейме из 100). По заявлению председателя партии Нила Ушакова, примерно 20% голосов партии «Согласие»  дают латыши. Достоверной статистики по этому вопросу нет, но сам факт того, что определенная часть этнического большинства пересекает «линию разграничения» и голосует за эту партию, не подлежит сомнению.

Таким образом, в латвийском сейме сложились две фракции – «латышская» и «русская». Внутренние разногласия между партиями «титульной нации» существуют, но голосование  все равно осуществляется по этническому признаку.

Примерно такая же ситуация складывается и в Эстонии, где самая популярная в стране Центристская партия не может завладеть большинством мандатов в парламенте, постоянно оказываясь в меньшинстве и в оппозиции. Правда, сейчас ее представителей, наконец, допустили в правительство. У этого движения  было два варианта развития  – либо быть ассимилированной в соответствии с лозунгами, ценностями и программами «эстонских» партий, либо изменить весь курс политического развития страны, осуществлявшийся в соответствии с принципами эстонской этнической демократии. По мнению С.Рекеды, в итоге произошло развитие по первому сценарию. Об этом свидетельствует тот факт, что в мае 2017 года председатель Центристской партии Юри Ратас, ныне действующий  премьер-министр Эстонии, выступил с заявлением о том, что в 1945 году в Эстонии не было никакого освобождения, а всего лишь произошла смена одной оккупации (немецкой) на другую, более тяжелую (советскую). Эти слова вызвали значительный резонанс в эстонском обществе, поскольку за Центристскую партию голосует, прежде всего, русскоязычное население Эстонии, которое не разделяет так называемую доктрину оккупации и считает, что необходимо, во-первых,  развивать образование на языках национальных меньшинств, и, во-вторых, если и не сделать  русский язык вторым государственным, то, по крайней мере, предоставить ему определенный  официальный статус.

Казалось бы, Литва должна развиваться более сбалансировано, чем ее соседи, однако и здесь не все складывается благополучно:  в стране существует  кризис легитимности в районах компактного проживания поляков и русских, недовольных ущемлением их прав. Причем польское меньшинство настаивает не только на сохранении возможности получения образования на родном языке, но и на сохранении двуязычия в топонимике населенных пунктов Литвы. Иногда существующие разногласия приводят к курьезным ситуациям. Например, в 2014 году директор администрации Шальчининкского районного самоуправления  на востоке страны  Болеслав Дашкевич был оштрафован на 40 тыс. литов за отказ снять двуязычные вывески с названиями улиц. В ходе президентских выборов 2014 года в районах  компактного проживания поляков большинство избирателей (более 70%) проголосовали не за ныне действующего президента Д.Грибаускайте, а за местного кандидата, руководителя «Избирательной акции поляков Литвы»  Вальдемара Томашевского.

Страны Балтии и кризис на Украине: от этнической сегрегации к логике «прифронтовых государств»

Украинский кризис оказал сильное влияние на государства Балтии. Поначалу со стороны представителей местного истеблишмента звучали умиротворяющие слова. Особенно интересные заявления звучали со стороны тех политиков, которые ранее настаивали на том, что институт «неграждан» в Латвии незыблем и справедлив. Например, спикер сейма Латвии Солвита Аболтыня  в марте 2014 года в своем интервью еженедельной газете «Телеграф» заявила, что для республики важны все ее жители,   и допускать раскола по национальному признаку нельзя. Однако уже через несколько месяцев этот «романтический период» закончился,  и началась реакция, выразившаяся в  свертывании образования на языке национальных меньшинств, борьбе с идеологически неугодной символикой и формировании образа врага в лице России и русскоязычного населения балтийских стран. 

 Подобное происходило и раньше. Например, в 2004 году в Латвии было принято решение о постепенном переходе в школах нацменьшинств к образованию на двух языках, а в перспективе – целиком на латышском языке. Это решение привело к мобилизации политических сил, выступавших в защиту русского языка, и заставило официальную Ригу пойти на компромисс, согласно которому только  50%  русских школ стало двуязычным.  В 2014 году власти вновь вернулись к идее десятилетней давности.

Запрет советской символики введен во всех трех балтийских странах. Латвия пошла по этому пути еще в 1991 году. В Эстонии запрет на изображения серпа, молота, пятиконечной красной звезды, И.В.Сталина и другие атрибуты прежней эпохи был введен в 2007 году, а в Литве – в 2008-м.  С 2014 года в перечень запрещенных символов была добавлена георгиевская ленточка. Причем именно в Литовской Республике явно заметен переход антироссийских настроений с политического уровня на общественный. В частности, в мае 2016 года в Литве задержали и поцарапали автомобиль, украшенный георгиевской лентой. Ряд литовских порталов объявил конкурс на фотографии «бдительными» гражданами объектов с запретной символикой и вычисление их владельцев.

С момента начала гражданской войны на Украине в общественно-политической жизни балтийских государств обычным явлением стала  агрессивная риторика их руководителей в отношении России, выдворение из этих стран журналистов и экспертов, а также приравнивание деятельности русскоязычных общественных деятелей к подрывной деятельности в официальных отчетах спецслужб. В частности, с начала украинского кризиса из Эстонии были депортированы итальянский журналист и бывший депутат Европейского парламента Джульетто Кьеза, российский политолог, заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин, академик Российской Академии наук,  в то время директор Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков, из Латвии – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, из Литвы – российский историк, директор Фонда «Историческая память» Александр Дюков.  Общественные активисты, выступающие за права нацменьшинств в странах Балтии и неграждан в Латвии и Эстонии (например, известный латвийский журналист Юрий Алексеев), получили в отчетах спецслужб ярлык «пятой колонны».

На волне антироссийской риторики появляются на свет еще более экзотические проекты. Например, по инициативе руководства Литвы на границе с Калининградской областью Российской Федерации решено возвести защитное заграждение протяженностью 44,6 км. На обустройство этой конструкции из бюджета страны выделено 1 млн 335 тыс. евро.

В регионе прямо проводится политика прямого запрета, цензуры и штрафов  в отношении средств массовой информации, позиция которых расходится с официальной позицией руководства прибалтийских государств. Наиболее показательной в этом смысле стала попытка  регистрации филиалов  российского информационного агентства «Sputnik» в странах Балтии. В Латвии ему было отказано в регистрации на основном домене .lv; на Литву вещание осуществляется с территории Беларуси.

Параллельно с системой запретов были предприняты попытки организации альтернативных проектов, направленных на формирование политической повестки в интересах местного истеблишмента. Пионером на этом направлении стал эстонский телеканал ETV+. Однако, как показывают последние социологические опросы, рейтинг этого канала крайне низок, поэтому идея создания общеприбалтийского канала на русском языке, противостоящего «кремлевской пропаганде», вряд ли будет реализована.

Существует ли в странах Балтии угроза повторения украинского сценария? По мнению С.Рекеды, такая вероятность крайне невелика. За минувшие 25 лет балтийские страны покинула значительная часть трудоспособного и активного населения, которая могла бы стать движущей силой этого противостояния. Кроме того, условия для возникновения конфликта возникли довольно давно. В действительности именно Украина в 2014 году вступила на путь повторения постсоветского развития стран Балтии и, как следствие, делегировала часть суверенитета союзникам в ЕС и США. При этом стратегически важные активы, включая украинскую газотранспортную систему, полностью переданы под управление внешних инвесторов. Наконец, родство «постмайданной» Украины и балтийских стран демонстрирует постоянное обсуждение киевскими политиками перспектив введения в стране института неграждан по образцу Латвии и Эстонии.

Тем не менее, в настоящее время идет процесс «легендирования» потенциального конфликта. Прибалтийские  и  украинские СМИ постоянно пишут об обнаружении российских кораблей близ территориальных вод стран Балтии. Эта медийная активность подкрепляется западным «экспертным мнением». Так, например, в июне 2015 года известный портал Vox (США) представил подробный сценарий предполагаемого конфликта между Россией и НАТО, предпосылкой которой якобы могут стать протесты русскоязычного населения в Нарве – самом восточном городе Эстонии. По предположениям американских экспертов, подобный конфликт может закончиться третьей мировой войной и наступлением «ядерной зимы». 

С учетом того факта, что вооруженные силы стран Балтии не представляют собой серьезной угрозы, подобная информационная обстановка способствует укреплению у местных жителей дополнительных фобий антироссийского толка.

После победы на президентских выборах в США Дональда Трампа каждая прибалтийская страна взяла на себя обязательство по отчислениям на «общеевропейскую» оборону. Если до 2014 года только Эстония в соответствии со статьей 5 Устава Североатлантического блока перечисляла с этой целью нужные 2%, то теперь и официальные Рига и Вильнюс намереваются к 2017-2018 годам достичь этой цифры и даже превзойти ее.

Таким образом, по мнению эксперта, в настоящее время конфликт в странах Балтии невозможен. Минимизация рисков его возникновения напрямую зависит как от  разрешения глобальных противоречий между Россией, странами ЕС и США, с одной стороны, так и от  способности политических элит стран Балтии отказаться  от логики существования своих государств как «передовых рубежей обороны ЕС и НАТО».

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs