ГЛАВНАЯ > Рецензии

Внешнеполитические интересы США в Центральной Азии: от ядерного нераспространения к политике «сдерживания»

22:19 24.10.2016 • Андрей Торин, редактор журнала «Международная жизнь»

Попов Д.С. Центральная Азия во внешней политике США. 1991-2016 гг. – М.: РИСИ, 2016.

Российский институт стратегических исследований (РИСИ) выпустил в свет актуальный труд руководителя Уральского регионального информационно-аналитического центра РИСИ Дмитрия Попова, посвященный анализу роли Центральноазиатского региона во внешней политике США. Монография охватывает период с момента распада СССР и получения независимости бывшими советскими республиками Средней Азии и заканчивая современностью.

Политическое значение Центральной Азии

Центральноазиатский регион, начиная с древнейших времен, играет важную роль в политической, духовной и научной жизни стран Востока. Его расцвет начался в связи с оформлением Великого Шелкового пути, игравшего ключевую роль в становлении экономического сотрудничества стран Средиземноморья со Средним Востоком. Сейчас, когда Китай и Россия используют термин «Шелковый путь» для обоснования новых интеграционных подходов в Евразии, а между Москвой, Пекином, Дели и рядом стран Прикаспийского региона ведутся переговоры, касающиеся вопросов экономической кооперации, Центральная Азия вновь приобретает особое значение в мировой геополитике.

Интересы России в регионе носят наиболее естественный характер и связаны с общей историей, экономическим сотрудничеством, обеспечением безопасности и взаимопроникновением культур. Россия стремится к созданию совместных оборонных и торговых объединений с республиками Центральной Азии. Эти шаги особенно активизировались после теракта 11 сентября 2001 года в США и начала операций американцев и их союзников в Афганистане. Активизация усилий Вашингтона на афганском направлении вызвала неоднозначное отношение в Москве и была воспринята как потенциальный источник угроз в регионе.

Интересы России в Центральной Азии обусловлены общей историей, необходимостью экономического сотрудничества, вопросами безопасности и взаимопроникновением культур.

После подписания Беловежских соглашений 1991 года, в интересах США было не допустить перехода стратегических ядерных сил бывшего СССР в распоряжение новых независимых государств. Одновременно Вашингтон стремился воспрепятствовать преобразованию дивизий, оказавшихся за пределами России, в новые военные базы. Разумеется, финансовые возможности бывших союзных республик не позволяли этого сделать, а отношение правительств республик к подобной перспективе было отрицательным, но были и исключения. В монографии приводится наиболее яркий пример Таджикистана. 201-я мотострелковая дивизия Вооруженных сил СССР, расквартированная в Душанбе, Кулябе и Курган-Тюбе, в условиях разразившейся гражданской войны была включена в состав Вооруженных сил России, а затем преобразована в 201-ю российскую военную базу. По данным, приводимым в исследовании, в настоящее время это крупнейшее военное соединение Российской Федерации вне ее границ.

США и ядерное нераспространение в Центральной Азии

В исследовании подробно анализируются подходы США к сотрудничеству со странами Центральной Азии в области ядерного нераспространения. Прежде всего, оно было направлено на противодействие увеличению числа участников клуба ядерных держав и пресечение передачи части ядерного арсенала бывшего СССР в распоряжение недружественных США государств, включая Иран, Ирак и КНДР. Одним из приоритетных направлений внешней политики США на центральноазиатском направлении стала так называемая инициатива Нанна-Лугара или программа «Совместное уменьшение угрозы», утвержденная серией американских законодательных актов в 1991 году. Наибольшую активность при реализации этой инициативы проявил Казахстан. Местные власти не стали использовать ядерную тематику в качестве политического торга с Москвой и Вашингтоном подобно властям Украины. Такая позиция позволила Казахстану укрепить свои позиции в регионе и заручиться поддержкой в вопросе привлечения иностранных инвестиций, прежде всего из США, в нефтяной сектор экономики. В политическом смысле развитие отношений с США способствовало упрочению института президентской власти в Казахстане, успешному проведению референдума по новой конституции и продлению полномочий главы государства.

В то же время, по мнению исследователя, соглашения по снижению угрозы были подписаны Россией и центральноазиатскими республиками на дискриминационных условиях, которые открыли перед Вашингтоном широкие возможности по прямому вмешательству во внутренние дела этих государств, включая разведывательную и прочую незаявленную деятельность. Американская сторона расширяла контакты в местных военных кругах, пользуясь особыми льготами, а в некоторых случаях имела право неприкосновенности.

Позиция США по ядерному нераспространению, как справедливо отмечает эксперт, носит двойственный характер. Вашингтон до сих пор не ратифицировал Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), предотвращающий проведение подземных ядерных испытаний и открытый ООН для подписания еще в 1996 году. Напомним, что Россия и страны региона ратифицировали ДВЗЯИ еще в 2003 году.

Без особого одобрения относятся в Вашингтоне и к идее создания зоны свободной от ядерного оружия в Центральной Азии. Известно, что в сентябре 2006 года в Семипалатинске между пятью странами региона был подписан Договор, согласно которому они отказывались от обладания ядерным оружием в любых формах. Тем самым провозглашалось формирование первой в северном полушарии и пятой по счету в мире безъядерной зоны. После того, как в 2009 году договор вступил в силу, США, а также присоединившиеся к ним Франция и Великобритания отказались дать гарантии по неприменению ядерного оружия против стран-участниц новой безъядерной зоны. Поводом для такой реакции стало участие Казахстана, Киргизии и Таджикистана в деятельности Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а также специфика соглашения по ЗСЯО, согласно которому эти три страны сохраняли право транзита ядерного оружия, в том числе российского, через свою территорию.

Таким образом, американская внешняя политика поначалу продемонстрировала гибкость в выборе средств денуклеаризации Центральноазиатского региона. Белый дом счел нужным пойти на сотрудничество с Москвой по целому ряду чувствительных моментов. Тем не менее, в Вашингтоне предпочли заблокировать ряд разоруженческих инициатив, в которых усмотрели угрозу своему геополитическому положению на Востоке.

Зачем США военно-биологические центры?

Помимо ядерного оружия, в регионе шла ликвидация разработок в области биологического и химического оружия. Данные о структуре и задачах военно-биологической программы Советского Союза были переданы в США бежавшим туда в 1989 году первым заместителем начальника НПО «Биопрепарат» Канатжаном Алибековым.

Важнейшими составляющими военно-биологической инфраструктуры на территории СССР были биологический завод в Степногорске, полигон на острове Возрождения в Аральском море (Аральск-7) и несколько научно-исследовательских институтов.

Справедливости ради стоит отметить, что на первом этапе усилия Вашингтона в области нераспространения биологического и химического оружия имели и положительные последствия, способствуя отчасти разрядке военной напряженности в регионе. Однако в середине 2000-х годов Пентагон пересмотрел свои подходы, сделав акцент на создании в бывших республиках СССР дорогостоящей системы военно-биологических центров. Они представляет собой лабораторные комплексы (центральные референс-лаборатории), дополненные сетью множества мелких зональных станций. Формально биообъекты создаются для защиты от вызовов и угроз, связанных с попытками разработки биологического оружия, однако функционируют в закрытом режиме и их реальное предназначение остается неясным. С 2010 года строительство крупнейшей ЦРЛ ведется в Казахстане. С американской стороны проект лоббируют Агентство Пентагона и сенатор Р.Лугар. Среди возможных руководителей будущего комплекса называют К.Алибекова, уже скомпрометировавшего себя сотрудничеством с американскими спецслужбами. При этом предполагаемое число работников нового центра может достичь 250 человек, что значительно выше численности сотрудников Казахстанского научного центра карантинных и зоонозных инфекций в Алматы, на базе которого ведется строительство. С учетом того, что аналогичные системы действуют в Грузии и на Украине, а сеть проектов по «уменьшению угрозы» расширяется, охватывая ряд стран Северной Африки, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, никогда не работавших над разработкой оружия массового уничтожения, нет гарантий того, что строящийся объект будет служить исключительно мирным целям.

Военная и транспортная логистика

В 2000-х годах, приняв на вооружение лозунг о борьбе с международным терроризмом в Афганистане, США совместно с союзниками развернули в Центральной Азии целую сеть военных и логистических объектов и наладили целую сеть наземных и воздушных каналов снабжения. Важную роль в регионе стали играть авиабаза Ханабад близ города Карши (в Пентагоне ей присвоили индекс К-2), а также международный аэродром Манас в Бишкеке. В регионе была предусмотрена подготовка иностранных военных, полицейских и инженерных подразделений, которых при необходимости можно было задействовать в тех международных миротворческих операциях ООН за рубежом, которые вписывались в стратегические интересы США. Крупнейшим центральноазиатским военным подразделением, созданным в соответствии со стандартами НАТО, стал КАЗБАТ, позже преобразованный в КАЗБРИГ. Центральное командование cпециальных операций Вооруженных сил США (SOCCENT) осуществляло обучение Национальной гвардии в Республике Таджикистан. Отряд национальной гвардии Республики Кыргызстан «Пантера» в период президентства Курманбека Бакиева был преобразован в подразделение «Арстан» («Лев»), задачей которого стала охрана главы государства.

По ряду причин удержаться на занятых ими рубежах американцы не смогли. Было приостановлено их проникновение на Каспий (предполагавшееся, в частности, в рамках программы «Каспийский страж»), а также закрыты базы в Узбекистане и Киргизии. Последний факт наиболее ярко демонстрирует сложность региона для американских внешнеполитических перспектив и шаткость политических позиций США. Судя по всему, американские политики недостаточно хорошо понимают специфику региона, а подчас и сознательно игнорируют местные культурные и политические традиции. Автор хорошо показывает в своем исследовании межведомственную конкуренцию в США, которая накладывает неизбежный отпечаток на внешнюю политику Вашингтона. 

Не меньше вопросов у автора вызывает и декларируемая США помощь странам Центральной Азии в борьбе с наркотиками и терроризмом. На словах Вашингтон активно выступает в защиту основных гражданских институтов и прав человека, однако практика свидетельствует об обратном. В исследовании приводится целый ряд доказательств, свидетельствующих о контактах американских гражданских и военных деятелей с кланами и семьями, напрямую завязанными на транзит наркотиков из Афганистана. Американская сторона категорически отказалась от уничтожения посевов опиумного мака в Афганистане, мотивируя это тем, что подобные действия якобы будут способствовать укреплению фундаменталистского подполья и усиливать позиции движения Талибан.

Борьба с наркотиками и двойные стандарты

Подход США в борьбе с наркоторговлей в Центральной Азии заключается во взаимном раскрытии рынков Афганистана и его соседей, а также в поддержке местных антинаркотических структур. При этом Вашингтон последовательно выступает за отмену пограничных и таможенных барьеров между странами и расширение транспортной инфраструктуры. Напомним, что ранее на самых уязвимых участках границы с Афганистаном находились российские пограничники: в Киргизии до 1999 года, а в Таджикистане – до 2005 года. Несмотря на свой успешный опыт борьбы с транзитом наркотиков, обе группы погранвойск постоянно подвергались критике в прессе ряда западных стран и неправительственных организаций, активно апеллировавших к мотивам защиты прав человека, демократии и институтов гражданского общества. На практике дискредитация групп погранвойск России оказалась выгодной местным криминальным кланам, напрямую связанным с наркоторговлей.

Афганский наркотрафик представляет серьезную угрозу для России, Китая и Ирана, а также ряда стран Юго-Восточной Азии, тормозя развитие инфраструктурных проектов в регионе и заставляя использовать дополнительные ресурсы для противодействия преступности и связанному с ней вооруженному подполью.

Исследователь резонно отмечает, что в борьбе с латиноамериканскими, и прежде всего колумбийскими наркокартелями американские политики проявляют значительно большую принципиальность. Возражая активистам экологических организаций, выступавших против распыления дефолиантов, гербицидов и других химикатов над кокаиновыми плантациями, он отмечали, что подобные меры, напротив, представляют собой эффективное средство борьбы не только с наркоугрозой, но и с левыми партизанскими отрядами, действующими в этой стране, в первую очередь, движением FARC. О двойных стандартах в антинаркотической политике Вашингтона красноречиво свидетельствуют факты. Согласно данным управления ООН по наркотикам и преступности за 2014 год, к этому году площади незаконного культивирования коки в Латинской Америке сократились до минимума, а посевы опиумного мака выросли до рекордных отметок, при этом на Афганистан пришлось 80% мирового производства. Мотивация американских политиков вполне понятна: афганский героин не представляет собой серьезной угрозы для США, в отличие от кокаиновых плантаций в Колумбии. Россия, в свою очередь, стала главным рынком сбыта афганского героина. Афганский наркотрафик представляет значительную угрозу для Китая, Ирана и ряда стран Юго-Восточной Азии, которые вынуждены использовать дополнительные ресурсы для противодействия преступности и связанному с ней вооруженному подполью. Значительную опасность афганский героиновый транзит представляет для развития инфраструктурных проектов в регионе, в особенности транспортного коридора «Север-Юг», предполагающего активное участие Индии, а также для инициативы «Один пояс – один путь», выдвинутой Китаем в 2013 году.

Экономические интересы США в регионе

Несмотря на попытки привлечения иностранных инвестиций в странах Центральной Азии, особенно в первые годы их независимости, этот регион, по мнению исследователя, так и не стал для США приоритетным с экономической точки зрения. Исключением стали вложения в нефтяной сектор прикаспийских стран, прежде всего Казахстана. Тем не менее, Вашингтон на протяжении всего постсоветского периода стремится удержать эти страны в орбите собственного влияния, предпринимая для этого все необходимые меры. Среди них наиболее интересна концепция «Нового Шелкового пути» (НШП), озвученную госсекретарем США Х.Клинтон в 2011 году в ее речи в индийском городе Ченнаи. Согласно стратегии НШП, представляющей собой альтернативу российским и китайским предложениям, Центральная и Южная Азия должны объединиться в единый экономический макрорегион с центром в Афганистане. Согласно замыслу Государственного департамента США, расширение экономических связей Афганистана со своими соседями должно способствовать укреплению позиций правительства Абдуллы Абдуллы в Кабуле и снизить его потребность в постоянной финансовой подпитке извне.

Правда, несмотря на амбициозные заявления, в рамках НШП реализуются лишь локальные, не требующие серьезных затрат проекты (например, строительство мостов через реку Пяндж, соединивших Афганистан с Таджикистаном). В то же время по-настоящему масштабные, как например, магистральный газопровод TAPI из Туркмении в Афганистан, Пакистан и Индию, а также линия электропередач CASA-1000, которая способна объединить четыре страны (Кыргызстан, Таджикистан, Афганистан и Пакистан), остаются на бумаге. Это неудивительно: несмотря на все усилия американских дипломатов, они не способны преодолеть объективные трудности, связанные с противоречиями между странами региона, а также не способны обеспечить безопасность в районах предполагаемого строительства (особенно в Афганистане и Пакистане). Кроме того, не учитывается экологическая сторона строительства. По данным, приведенным в исследовании, в Киргизии и Таджикистане режим работы гидроэлектростанций привязан к фазам таяния ледников, поэтому местные ГЭС не способны круглогодично вырабатывать экспортные объемы электроэнергии.

НПО и политтехнологии

Не меньшее внимание уделяется и состоянию умов в странах Центральной Азии. К настоящему времени в регионе действует разветвленная сеть неправительственных организаций (НПО), образовательных учреждений и интернет-групп, пользующихся поддержкой или напрямую созданных при участии США. Важную роль в подготовке кадров для СМИ, финансовых структур и некоммерческих организаций стал Американский университет Центральной Азии (АУЦА), основанный в 1993 году в Бишкеке. В настоящее время по гуманитарным специальностям там учится 1200 человек из всех пяти республик региона.

Механизм специфически понимаемой «мягкой силы», предполагавшей активное вмешательство во внутриполитический процесс, дал себя знать во время переворота 2005 года в Киргизии, в ходе которого был свергнут президент страны Аскар Акаев. Пришедший к власти бывший премьер-министр Курманбек Бакиев опирался на южные кланы, для которых был характерен больший политический и религиозный радикализм, а в ряде случае – и связь с криминальными группировками. Результатом событий, «Тюльпановой революции», стало ухудшение отношений с Москвой, рост религиозного радикализма и наркоторговли. События в Киргизии привели к снижению уровня доверия к США в остальных странах региона. Тем не менее, по словам Д.С. Попова, Вашингтон вряд ли откажется от идеи обзавестись «клиентом» в регионе, как и от перспектив создания буферной зоны в Азии, направленной против интеграционных усилий Москвы.

США и отношения со странами Центральной Азии: политика «сдерживания»

По убеждению автора исследования, Вашингтон вряд ли в ближайшее время будет пересматривать свой стратегический замысел в отношении стран Центральной Азии. С начала 1990-х годов вся логика Белого дома подчинялась задачам обеспечения политического доминирования США в регионе и сдерживания трех конкурентов, способных изменить сложившийся геополитический расклад, - России, Китая и Ирана. США рассматривают Центральноазиатский регион как собственный тыл, способный при необходимости обеспечить необходимый доступ к сырьевым богатствам Ближнего и Среднего Востока, а с политической точки зрения дополнить уже существующий альянс Вашингтона с рядом монархий Персидского залива.

Логика США в Центральной Азии продиктована задачами обеспечения доминирования в регионе и сдерживания конкурентов, - России, Китая и Ирана.

Таким образом, выпущенная РИСИ книга представляет собой обстоятельное исследование, которое может быть рекомендовано всем, кто интересуется современным состоянием мировой экономики и политики, а также интеграционными процессами на постсоветском пространстве. Она будет интересна как специалистам в области международных отношений, так и действующим политикам. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs

Версия для печати