Есть ли будущее у «глобальной демократии»?

Фото: rus-obr.ru

В Москве состоялся VII Всероссийский конгресс политологов. Важнейшую роль в его созыве и организации сыграла Российская ассоциация политической науки (РАПН) – старейшее и крупнейшее в нашей стране подобное объединение экспертов. Активное участие в подготовке и проведении Конгресса приняли МГИМО (У) МИД России, Российская академия народного хозяйства и государственной службы и ряд других крупных центров образования и науки России.

Форум собрал известных российских ученых, а также их коллег из стран СНГ, Европейского союза, Азиатско-Тихоокеанского региона. В рамках форума состоялось более 80 секций и пленарных заседаний.

Глобализм и регионализм в новую политическую эпоху

VII Конгресс политологов состоялся под знаком тревожных событий. Вооруженные конфликты в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, активное укрепление позиций транснациональных корпораций, рост исламского фундаментализма, недавний теракт в Париже, - все эти события стали свидетельствами сложных процессов, к которым оказались не готовы не только представители политических элит, но и научное сообщество, которое подчас затрудняется дать адекватную оценку происходящему.

Трансформация мировой экономической системы

Работа Конгресса состояла из круглых столов, семинаров, пленарных заседаний. Отдельная международная секция Конгресса была посвящена взаимовлиянию глобальных, региональных и национальных политических процессов на современном этапе мирового развития.

Выступление профессора Университета имени Фридриха Шиллера в Йене (Германия) Хайнриха Беста было посвящено причинам и последствиям своеобразного симбиоза, который сложился между экономическими и политическими элитами лидирующих стран после краха социалистических режимов в регионах Восточной Европы. По словам исследователя, для возникшей в ходе изменений в Европе политической системы характерна высокая степень нестабильности. При этом интересы политических элит и координируемая ими деятельность социальных групп, способствуют возникновению востребованного на практике политического ресурса. От того, в чьих руках окажется этот ресурс, зависит специфика управления, практикуемая элитой, а также избираемый ею с этой целью инструментарий. В политических реалиях последних десятилетий определяющее влияние на политическую активность оказывают трейдеры. Они обеспечивают существование политических и экономических элит и позволяют им генерировать прибыль, которая, исходя из специфики рынка, обеспечивает дальнейшее существование и развитие системы.

Введение санкций против ряда стран, в том числе России и Ирана, может, по мнению Х.Беста, привести к переформатированию уже сложившегося рынка. После распада биполярной системы идеологической основой нового мирового порядка стала демагогическая автократия, неотъемлемой чертой которой стал компромисс, достигаемый между финансовыми кругами, политическими течениями и потенциально конфликтными группами. На этом основании рядом исследователей была выведена своего рода переменная, которая определяет поведение элит в пределах некоторых колебаний системы. Однако теперь возникшей в 1990-е годы системе грозит существенное изменение свойств.

Эти изменения дали о себе знать еще в первом десятилетии XXI века. При усилении темпов глобализации в мировой экономике и политике значительно выросла роль Китая. Однако поворотным этапом начавшейся трансформации мировой системы управления стал финансовый кризис 2008-2009 годов, отправной точкой которого стало падение рынка ипотечного кредитования в США. В настоящее время, по словам Х.Беста, в Европе и Америке происходит процесс стабилизации демократических систем, сменивший кризисные явления. «На этом пути нас может ждать опасность усиления антагонистических тенденций в мировой экономике, включая ее картелизацию», - заметил эксперт. В то же время появляются новые формы политической активности. Людей объединяет страх потерять то, что им принадлежит. Свидетельство тому – и недавние парижские события, и логика движений, выступающих против авторитаризма бюрократических структур на национальном и международном уровне и за реорганизацию ЕС. По мнению ученого, примером может служить движение СИРИЗА в Греции.

Директор Азиатско-Тихоокеанского колледжа дипломатии Австралийского национального университета Йохан Прантл рассказал о задачах, стоящих перед стратегической дипломатией в условиях усиливающейся нестабильности. «Если нас действительно интересует международная безопасность, а не мир с единственным гегемоном во главе, мы должны учитывать нелинейный характер происходящих общественных изменений, - сказал он. – Нужно понимать, что в сложившихся условиях система, к которой мы привыкли к концу 90-х годов ХХ века, практически не работает. Экспертное сообщество должно принять это во внимание, учитывая элемент равноправного диалога в условиях, когда центр экономической активности смещается с Запада на Восток».

Демократии будущего: от кризиса доверия к перспективам консолидации

Характер внешнеполитических изменений неотделим от решения проблемы доверия граждан своих стран к институтам власти и определения перспектив развития демократических институтов. Проектам демократии будущего в России и сопредельных странах была посвящена секция, модераторами которой выступили известные российские политологи кандидат политических наук, доцент РГГУ Николай Борисов и доктор политических наук, профессор РГГУ Михаил Грачев.

Участник секции, доцент РГГУ Сергей Бойко заявил, что за последние годы сам подход к изучению демократии претерпел серьезные изменения. В российской научной среде актуальность приобрел термин «полиархия», впервые введенный в 1953 году известным американским политологом Робертом Далем для обозначения институтов, общих для либеральных демократий. В контексте событий, современниками которых мы становимся, актуальность приобретает вопрос: справедливо ли призывать всех к построению демократии либерального типа, или необходимо исходить из реалий исторического развития региона и страны? Не получится ли так, что воплощение на практике идеи «глобальной демократии» ограничит возможности для социально-экономического развития, не говоря уже о культурном?

Победное шествие демократии англо-американского образца в последней четверти ХХ века американский политолог Сэмюэл Хантингтон назвал третьей волной демократизации. Такое название было им выбрано по аналогии с предыдущими волнами, первая из которых охватывала период с 1828 по 1926 год, а вторая – с 1943 по 1962 год, когда «демократии по-вашингтонски» пришлось отступить. События Карибского кризиса, достижение ядерного паритета и твердая решимость политического руководства СССР доказать, что США перестали доминировать в Западном полушарии, заставили эту волну пойти на спад. Третья волна, согласно теории С.Хантингтона, началась с событий Апрельской революции 1974 года в Португалии, и завершилось распадом социалистического блока и СССР.

На протяжении всего периода существования Советского Союза политические оппоненты постоянно обвиняли его руководство в экспорте революции. Ирония в том, что, оказавшись в условиях однополюсной мировой системы, лидеры Западной Европы и США занялись тем, в чем сами обвиняли СССР и его союзников, - экспортом демократии. Эта цель преследовалась ими, разумеется, не из бескорыстия: они стремились закрепить свой военный, экономический и культурный приоритет. Россия после краха СССР оказалась в сложном положении, поскольку очень быстро выяснилось, что демократические ценности в их современном значении очень по-разному воспринимаются в зависимости от специфики развития и менталитета каждого региона страны. По мнению С.Бойко, консенсуса в вопросе о будущем «глобальной демократии» невозможно достичь, если не легитимизировать в мировой политике идею справедливости в качестве противовеса принципам прецедентного права и культурного, военного и политического доминирования «демократии по-вашингтонски».

Проекты демократий будущего: от утопий цифровой эпохи к реальной политике

Кризис общественного доверия к институтам представительской демократии, отчуждение граждан от принятия принципиально важных решений и невозможность поддерживать приемлемый уровень влияния на правительства, сочетаемые с опережающими темпами развития информационных технологий, породили интерес к повседневной практической деятельности в области, получившей название «онлайн-делиберация» или «сетевая демократия». Этой теме было посвящено выступление доктора политических наук, профессора РГГУ Михаила Грачева.

Смысл делиберативной или совещательной демократии в том, чтобы посредством Интернета осуществить многосторонний информационный обмен, открывающий возможности для каждого. Основным инструментом такой демократии становится интернет-форум, участники которого в деталях обсуждают возможные подходы к решению проблемы, достигая консенсуса по наиболее оптимальному из них. Суть подобного подхода в непосредственном взаимодействии оппонентов, в отличие, например, от дебатов, смысл которых в прямо противоположной задаче – разгромить оппонента, доказав несостоятельность его доводов. «Делиберация», таким образом, представляет собой разновидность демократии обсуждения и соучастия. Наиболее плодотворные исследования в этой области проводит Центр делиберативной демократии при Стэндфордском университете. Однако даже самые оптимистичные прогнозы показывают, что эффективность этой формы демократии наиболее велика на уровне локальных групп и проблем местного значения, касающихся всех и каждого. В открытой сетевой среде делиберативный вариант совещательной демократии значительно менее эффективен. Поэтому сама по себе «сетевая демократия» вряд ли в состоянии способствовать разрешению сложнейших проблем современности, будучи применимой исключительно в рамках небольших целевых групп, решающих проблемы местного самоуправления.

Перспективам консолидации «новых демократий» было посвящено выступление кандидата исторических наук, доцента РГГУ Сергея Чепеля. По его словам, в академической науке принято выделять три категории исследователей в зависимости от их подходов к исследованию проблем глобального управления. Гиперглобалисты убеждены, что вытеснение на периферию национальных государств происходит за счет появления новых форм организации на мировом и региональном уровне, а сама глобализация представляет собой начало новой эпохи мировой истории. Скептики считают, что глобальное управление – не более чем миф, а национальные государства, напротив, имеют тенденцию к усилению в виде укрепления трех центров силы (США и Канады, ЕС, АТР). Наконец, трансформисты считают, что национальные государства должны адаптироваться к новому мировому порядку для разрешения некоторых важных задач. В начале «третьей волны демократизации» наблюдался существенный рост интереса к развитию демократических институтов на постсоветском пространстве, в ряде стран Восточной и Центральной Европы Азии, Африки и Латинской Америки, получивших название «новых демократий». Политическая глобализация существенно ограничила возможности диктатур и тоталитарных режимов. Заметным явлением стала культурная глобализация.

Однако затем наступил спад демократической волны, и сложилась ситуация, получившая наименование «демократического тупика». Во многом эта ситуация объясняется изменением роли политических элит в «новых демократиях», которые стремились отчасти сами, а отчасти под давлением встроиться в уже сложившуюся систему глобального разделения труда на основе принципов «Вашингтонского консенсуса». Надежных гарантий в пользу демократизации политические неофиты из числа «новых европейцев» так и не получили, а консолидации на принципах демократии удалось добиться лишь тем странам, где спрос на нее опережал ее предложение. Добиться демократической консолидации удалось лишь странам, в которых спрос на демократию превышал ее предложение. В итоге гонка за инвестиционной привлекательностью для ряда стран Восточной Европы стала, по образному выражению С. Чепеля, бегом по нисходящей. Тем большим контрастом на фоне «новых демократий» Восточной Европы выглядит Китай, который, не отказываясь от авторитарной политической практики, сумел благодаря грамотному сочетанию протекционизма и либерализации рынка стать одним из претендентов на мировое лидерство.

Можно ли «реабилитировать» демократию?

Конгресс политологов в Москве завершил свою работу. На нем были обозначены современные проблемы зарубежной и отечественной политической науки, намечены некоторые пути их решения. Но в своей основе задачу, которую был призван решить этот форум, лучше всего сформулировал профессор социальной антропологии Мадридского университета доктор Андрес Баррера Санчес. Выступая на международной секции конгресса от имени представителей испанской университетской науки, он, в частности, сказал: «Да, в ЕС силен евроскептицизм, но для него у нас есть свои основания. Иногда, кажется, что современный Европейский союз создан каким-то другим богом, а не людьми, стоявшими у основ будущего европейского единства. Вряд ли Жан Моне и Робер Шуман мечтали о такой Европе. Современное руководство ЕС предало идею единства Европы. НАТО, которое изначально позиционировало себя как оборонительный блок, стало экспансионистской силой. События в Ираке, Афганистане, на Украине свидетельствуют об этом. В свое время трибунал, созданный по инициативе Бертрана Рассела, сделал достоянием широкой общественности преступления США во Вьетнаме. Современные трибуналы Рассела внимательно отслеживают ситуацию на юго-востоке Украины, выступают против вмешательства в дела стран Ближнего и Среднего Востока. Это нужно и для Европы».

Слова испанского ученого, на наш взгляд лучше всего иллюстрируют современную мировую ситуацию. Форум политологов, прошедший в Москве, показал, что, несмотря на многочисленные трудности, отношения между Европой, Россией и странами Востока могут использоваться не только для конфронтации, но и для обеспечения мира и плодотворного сотрудничества. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs