Журнал Международная жизнь

«В создании ЕАЭС максимальную роль сыграли именно прагматические мотивы, имеющие непосредственное отношение к гражданам стран-участниц. Это не «лидерский», а «человеческий» формат интеграции, и в этом его «изюминка». Люди отныне могут работать в партнерских странах, учиться, лечиться, ходить в школы и садики на тех же основаниях, что и сами граждане этих государств. Словом будет все то, чем по праву гордятся, например, граждане тех же государств ЕС».

Глава Комитета СФ по международным делам Константин Косачев о начале работы Евразийского экономического союза.

Обновил на днях в памяти (по другому поводу, но об этом в следующем блоге) текст Беловежского соглашения и с удивлением обнаружил там такую деталь. Еще 8 декабря 1991 года лидеры России, Белоруссии и Украины, создавших Содружество Независимых Государств, а 21 декабря того же года - уже почти всех союзных республик обязались сотрудничать "в формировании и развитии общего экономического пространства, общеевропейского и ЕВРАЗИЙСКОГО рынков, в области таможенной политики" (статья 7).

Надо признать, что из подписантов наиболее последовательными в последние два десятилетия в выполнении этого обязательства оказались, во-первых, собственно Россия в стремлении укрепить СНГ и предложить общую повестку дня для Европы, и, во-вторых, опять же Россия и Белоруссия с проектом Союзногогосударства. Из присоединившихся позднее - Казахстан, устами своего лидера инициировавший тремя годами позже идею Евразийского союза, поддержанную теми же Россией и Белоруссией. А вот Украина, увы, сначала маневрировала всеми доступными способами, а сейчас и вовсе двинулась в прямо противоположном направлении (обращу внимание - разворот произошел задолго ДО известных событий последнего времени - это к вопросу оpacta sunt servanda).

Спустя 23 года задуманное тогда стало реальностью усилиями новой "тройки" (уже не "беловежской"!). Позавчера начался отсчет времени существования Евразийского экономического союза, вчера в ЕАЭС вступила Армения, в обозримом будущем ожидается присоединение к нему Киргизии и, возможно, ряда других стран.

Наверное, ни одно интеграционное объединение еще до старта не сталкивалось с такой «геополитической ревностью» извне. Когда и на словах, и на деле конкурентами предпринимались немалые усилия к тому, чтобы проект не состоялся и был дискредитирован в глазах общественности. С учетом этого беспрецедентного давления уже сам факт, что Союз родился в срок, вполне «доношенным» и готовым к самостоятельной жизни, является немалым достижением. Уверен, что для тех самых конкурентов именно успешное продвижение к этому формату в рамках Таможенного союза, ЕврАзЭС и других интеграционных объединений и стало дополнительным аргументом, чтобы форсировать украинские события – вплоть до государственного переворота – ради ускорения ассоциации страны с Евросоюзом, пусть и крайне сомнительной с точки зрения непосредственной выгоды для самой Украины, и ее заманивания в НАТО. А потому сознательно были включены идеологические и имиджевые мотивы («мы идем в Европу!»), чтобы затенить сугубо хозяйственные риски и проблемы от утраты Украиной наработанных союзнических связей.

Между тем, в создании нового Союза максимальную роль сыграли именно прагматические мотивы, имеющие непосредственное отношение к гражданам стран-участниц. Это не «лидерский», а «человеческий» формат интеграции, и в этом его «изюминка». Люди отныне могут работать в партнерских странах, учиться, лечиться, ходить в школы и садики на тех же основаниях, что и сами граждане этих государств. Не будет пресловутых квот на трудовых мигрантов, не потребуются загранпаспорта при пересечении границы, упразднится масса других бюрократических процедур (а, значит, минимизируются коррупционные риски). Словом будет все то, чем по праву гордятся, например, граждане тех же государств ЕС.

Важно в новом союзе и то, что его можно, пожалуй, считать первым непостсоветским объединением. Да, формально в него входят только государства бывшего СССР.Однако создан он уже на основе опыта их взаимодействия новейшего времени, исходя из нынешних потребностей этих государств, а не ради поддержания и сохранения прежних «советских» связей. Именно поэтому ЕАЭС вполне открыт и для государств не советского происхождения. В качестве возможных участников и партнеров объединения в том или ином формате уже сегодня могут рассматриваться, например, не только Молдавия, Таджикистан или Азербайджан, но и Индия, Турция, Вьетнам или Сербия. Конечно же, в дальнейшем круг может быть существенно расширен – уверен, что выгоды от сотрудничества смогут извлечь, преодолевая тем самым внутренние и внешние противоречия, Узбекистан, Туркмения, Израиль, Афганистан, Сирия, Иран и многие другие страны.

Когда закончится западная санкционная «лихорадка», а в ЕАЭС перестанут видеть исключительно какие-то формы реинкарнации СССР, то вполне возможно и движение к конвергенции двух союзов – к формированию единого экономического, социального и гуманитарного пространства. Однако при этом государства-члены ЕАЭС будут больше защищены своим единым форматом, чем если бы они вели переговоры с ЕС один на один. Вместе отстоять свои интересы и права будет легче, а потому ЕАЭС – не препона взаимодействию с Евросоюзом, но гораздо более сильная переговорная площадка с объединенной Европой.

Однако пока на Западе видят в ЕАЭС скорее конкурента, чем партнера. Логика интеграции «либо по нашим правилам – либо никак», которая до сих пор препятствовала взаимодействию ЕС со всеми прочими интеграционными объединениями в Евразии – СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ – мешает и в этом случае. Стратегически было важнее любой ценой оторвать, в частности, Украину от России и союзов с ее участием, чем подумать над форматом взаимодействия «союз на союз», который бы был более выгодным той же Украине и уж точно более бескровным. Однако реликтовое мышление в духе «сфер влияния» (то самое, которое активно приписывают России), желание непременно поставить наших общих соседей под свой эксклюзивный контроль блокирует развитие полномасштабного интеграционного процесса в Евразии на равноправной и взаимовыгодной основе. Дело не в несовместимости ценностей или в каких-то имперских амбициях России. Дело в неготовности наших европейских партнеров говорить с другими на равных, с уважением их интересов и прав. Надеюсь, что успех ЕАЭС поможет европейским коллегам справиться с этим «цивилизационным снобизмом», что они однажды уже смогли сделать, преодолев куда более острые противоречия после второй мировой войны, и вновь вернуться к цивилизованному, без шантажа, диалогу с новыми партнерами на евразийском направлении.