Игорь Халевинский, председатель Совета Ассоциации российских дипломатов: Мы собрались, чтобы вспомнить выдающегося советского дипломата и политического деятеля Анатолия Гавриловича Ковалева. Сегодня ему исполнилось бы 90 лет. Анатолий Гаврилович прошел путь кадрового дипломата. Закончив МГИМО, он всю жизнь проработал в Министерстве иностранных дел СССР, достигнув наивысших рангов и чинов. Он занимал должность заместителя министра (1971-1985 гг.) и первого заместителя министра (1986-1991 гг.).

Германист по образованию, Ковалев принимал самое непосредственное участие в послевоенном европейском процессе. Часто его называли «человеком разрядки».

Талантливый человек - талантлив во многом. Анатолий Гаврилович увлекался философией, историей, искусством. Но его второй профессией можно назвать поэзию. Он закончил Литинститут и всю жизнь писал стихи.

Передаю слово людям, которые с ним работами и его любили.

Юрий Дубинин, Чрезвычайный и Полномочный Посол: Время летит. Как-то не верится, что мы говорим уже о 90-летии Анатолия Гавриловича Ковалева, выдающегося дипломата и необыкновенной личности.

Анатолий Гаврилович закончил МГИМО первого выпуска. Он из тех, кого считают представителем новой волны нашей дипломатии - профессионально подготовленных дипломатов. Как будто они подбирались для новой эпохи. Еще он окончил Литературный институт и был человеком таких дарований, что вполне законно носил высокое  звание поэта. А в соединении всего этого вместе получилось явление - в какой-то степени уникальное, «Золотое перо» советской дипломатии.

Как Ковалев оказался в большой политике? В середине 1960-х годов страна провозглашает совершенно новую для мира политику разрядки. Нужны люди, которые помогли бы озвучить и осуществить эту политику. А.Громыко лично подбирал таких людей. И Ковалев был глубоко благодарен А.Громыко и считал, конечно, его своим учителем.

Идею политики разрядки надо было реализовывать, привязывать к реалиям жизни. Для этого была избрана Франция, которая оказалась одной из «лабораторий» разрядки напряженности. Вклад Ковалева, назначенного заведующим Первым Европейским отделом, был очень большой. Он оказался в узком кругу тех людей, кто готовил основные государственные документы.

Вспоминаю Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, крупнейшее дипломатическое событие второй половины ХХ века. СССР играет там главную роль, основной выступающий - Л.Брежнев.

В то время А.Ковалев находился в Женеве, писал проект хельсинкского Заключительного акта. Кстати, слова «хельсинкский Заключительный акт» придумал он. Непосредственно Анатолию Гавриловичу прямо от генсека приходит задание: представить через два дня проект речи. И точно в срок эта речь им была написана. Руководитель Советского государства, которое находится в зените дипломатической славы, прочитал ее на весь мир. Следует отметить, что текст остался первоначальным, без какой-либо правки.

Чтобы поднять на новый уровень мастерство дипломатической службы, Ковалев пошел преподавать в МГИМО. Простая цель - научить писать дипломатические документы. Он разложил теоретически и практически, как надо написать ноту, и потом обновлял это с учетом того, что происходит в мире. Его «Азбука дипломатии» востребована сегодня и до сих пор чрезвычайно нужна.

Для него было непросто примириться с новой эпохой. Хотя и во времена «перестройки» он был востребован. Именно его М.Горбачев взял с собой в знаменитую поездку в Лондон.

Анатолий Адамишин, Чрезвычайный и Полномочный Посол: В январе 1965 года я вернулся из Италии вторым секретарем и зашел в кабинет заведующего Первым Европейским отделом. Мне в голову не могло прийти, что из министерства я уеду только через 25 лет. И все эти годы, пока мои друзья приезжали, уезжали, я честно просидел в положении, как говорят охотники, «к ноге». Так что я вам должен сказать, что в те времена у меня отношение к Анатолию Гавриловичу было смешанное. Я видел, что это очень талантливый человек. Но этот талант выливался в мою ежедневную эксплуатацию. Идеи так и фонтанировали из «Гаврилы», как его величали среди мидовцев. А эти идеи надо было каким-то образом правильно оформлять. На что обращает внимание молодой человек, когда имеет дело с начальством? Первое. Анатолий Гаврилович был исключительно интеллигентным человеком. Не помню, чтобы он когда-нибудь повысил голос. Когда был особенно недоволен моими опусами, то говорил: «Анатолий Леонидович, это даже не азбука, это кубики». И конечно, подобное должно было действовать на молодых специалистов.

Второе. Его талантливость сразу же бросалась в глаза, потому что была видна его разносторонность. Он знал и любил балет, он знал и любил литературу, очень хорошо знал историю.

И главное, чем он мне все больше и больше нравился, у него было четкое представление о том, какая внешняя политика нужна Советскому Союзу. Это можно выразить одним словом - «разрядка». Уверен, что людей с таким четким представлением было не так уж много в министерстве. И нельзя сказать, что все были согласны с его представлением.

И последнее. Считается, что А.Ковалев был нерешительный, не очень смелый. Если надо было быть смелым, он бывал смелым. Когда в Афганистан вводили войска, он сказал Громыко: «Я этого не понимаю». Ковалев не боялся сказать министру, что он этого решения, этого действия не понимает. Так что, кроме всего прочего, он был человеком, верным своим убеждениям. Я с большим нетерпением жду, когда, наконец, выйдут его мемуары.

Вспоминаются строчки из его поэзии, которые на меня особо произвели впечатление и выражают его идеологию:

Страшнее, чем ничто,

Страшнее, чем смерть,

Перед кем-то ничком

И подняться не сметь.

Андрей Степанов, Чрезвычайный и Полномочный Посол: Приглашаю вас перейти на другой уровень человеческого общения. Когда я пришел в Третий Европейский отдел в 1956 году, то Анатолий Гаврилович был первым секретарем. Потом мы с ним сотрудничали в рамках Управления планирования внешнеполитических мероприятий, которое он курировал.

Анатолий Гаврилович очень строго относился к выполнению заданий, проверке качества документов и запомнился мне в тот период как очень строгий, требовательный и к себе, и к товарищам.

Будучи послом в Швейцарии, получаю телеграмму, в которой говорится, что с сентября по декабрь 1993 года в посольство для оказания консультативной поддержки направляется Анатолий Гаврилович Ковалев. Меня охватили несколько противоречивые чувства - разница в годах у нас не так уже велика, но, тем не менее он запомнился мне как начальник, как руководитель. Он приехал с супругой Ириной Николаевной. С тех пор прошло почти 20 лет. Считаю, что в моей дипломатической жизни эти месяцы были одними из самих плодотворных и счастливых. Передо мной предстал Человек - человек с большой буквы, одаренный, умный, образованный, интересно рассуждающий.

Он жаждал встреч со швейцарскими дипломатами. Некоторых из них Ковалев знал прекрасно по разным конференциям, в том числе и европейского масштаба. Я договорился о встрече, и он изложил идею создания в Женеве бюро дипломатических услуг. В этой схеме уделялось не последнее место Женеве и швейцарской точке зрения.

Я смотрел, какие у них отношения с женой, в семье. Видно, когда человек рисуется или - как у него - это от души идет. Время бежало быстро, говорили обо всем, в том числе и о поэзии. Некоторые его стихи стали музыкальными бестселлерами, например «Травы, травы, травы».

Александр Шульгин, директор Первого Европейского департамента МИД России: Несколько месяцев назад я удостоился чести быть назначенным директором Первого Европейского департамента, стал в некотором роде преемником, продолжателем славных традиций, заложенных Анатолием Гавриловичем, Юрием Владимировичем Дубининым, Анатолием Леонидовичем Адамишиным. Я очень горжусь этим.

Пришел я в Министерство иностранных дел в сентябре 1972 года, был стажером. После назначения Анатолия Гавриловича на новую должность Юрий Владимирович стал его преемником. Многое в отделе напоминало об Анатолии Гавриловиче, все время были разговоры о нем, о том, какие он давал оценки, некоторые фразы стали настоящими афоризмами. Мне рассказывали, что у Анатолия Гавриловича было любимое выражение. Когда ему приносили некачественный материал, он говорил: «Это не документ, это труха». Я даже потом думал, как перевести слово «труха» на французский язык.

Вернувшись через десять лет в МИД после пребывания в Париже, я часто привлекался к переводам. Анатолий Гаврилович был блестящим оратором, прекрасно говорил, но переводить его было сложно, потому что иной раз он использовал нестандартные приемы, фразы, которые выпадали из нашего обычного мидовского оборота. Я сначала не понимал, для чего он вводил такие фразы, шероховатости, но потом он сам мне объяснил, для чего он это делал. Оказывается для того, чтобы возбудить интерес собеседника, чтобы собеседник был в постоянном напряженном ожидании и как-то активнее вовлекался в разговор. Хочу в качестве примера привести некоторые его обороты, которые он использовал в беседах с иностранными послами. Часто он вызывал к себе послов в рамках циркулярных демаршей. Помните, был период напряженности: 1983 год, нейтронная бомба, «нулевой» вариант. Вызывает Анатолий Гаврилович французского посла, излагает нашу позицию и потом говорит: «Но ничего не получилось у американцев с «нулевым» вариантом. Рассчитывали, что будет фейерверк, но так что-то жалко пшикнуло и все». Причем он ожидал, что переводчик это обязательно переведет, в том числе вот это «пшикнуло».

Позднее мне доводилось сопровождать Анатолия Гавриловича в различных поездках, в том числе в январе 1976 года он был направлен с ответственной миссией в Швецию и Польшу для представления программы ядерного разоружения до 2000 года. Мы с ним летели в самолете, долго разговаривали. В том числе он интересовался, как я отношусь к творчеству певцов В.Леонтьева, А.Пугачевой. Я сначала не понимал, в связи с чем он задает эти вопросы, вроде бы это молодежная мода. Но оказывается, что многие песни были написаны на слова Анатолия Гавриловича. Их исполняли Леонтьев, Пугачева и другие певцы.

С большим интересом читал его стихи. У него в стихах часто встречалась тема перекатов - например, «умру, как жил, тело вынесет на перекат», то есть горная река с перекатами, изломы, непростая судьба.

Или другие строчки, тоже остались в памяти: «Птица черным крестиком на небе». Небо - религиозно, вопрос тоже имеет глубокий философский смысл.

Очень рад, что мне довелось с ним работать. Считаю Анатолия Гавриловича выдающимся человеком, настоящей глыбой. Всегда говорю молодым дипломатам, что надо учиться у таких выдающихся дипломатов.

Владимир Масалов, председатель литературно-творческого объединения «Отдушина»: Анатолий Гаврилович являлся членом литературно-творческого объединения «Отдушина», он один из наших ведущих поэтов. И его стихи были известны в стране, они были положены на музыку. Стихи у него действительно достойны высокой оценки, интересные стихи, душевные. Вот в этой связи я написал ему несколько стихотворений:

Философский камень.

Жизнь почему-то кажется короче,

Чем Бог тебе на камне начертал.

В том философском камне дня и ночи,

Который крепче в жизни, чем металл,

Чтоб ты шагал, рождал потоки света,

Во тьме светить истерзанной душе

Животворящие ликующего цвета

Не раз спасавшие отверженных уже.

И ты спешил гранить тот камень честью,

Чтоб тьма не смела душу очернить.

Одно ты знал - без веры луч твой треснет,

Надломится великое «Творить».

Твой луч горит, поверь нам, ярко светит,

Дошел до сердца сквозь ненастья мук.

Все с чистотой душой твоею метит,

К чему рукою прикоснется вдруг.

И еще стихотворение, которое непосредственно касается его творчества:

Когда смерть на земле не оставит и малость,

Даже ранней весной зацепить лунный свет,

Ты продолжил свой путь в строчке «Нежность осталась»,

От нее проливается в душу рассвет.

Почему? Не скажу. Но наверно, я знаю -

Твоя строчка в душе правдой жизни живет.

Я уверен - она и тогда не растает,

Когда звезды погаснут, и свод упадет.

Потому что она чутким сердцем подсвечена.

Никому не дано потушить блеск свечи.

Она божьим перстом на скрижалях отмечена

Синевою небес и покоем ночи.

Владимир Казимиров, Чрезвычайный и Полномочный Посол: «Азбуку дипломатии» я услышал из уст Анатолия Гавриловича. Дело в том, что в МГИМО курс «Дипломатические документы» нам читал Ковалев, тогда заведующий Первым Европейским отделом. Поэтому эту книжку я в свое время хорошо запомнил. Но учитывая то, что первая специализация Анатолия Гавриловича была германоведение, там многие документы были посвящены Германии. Вел он себя предельно демократично. Занятия у нас проходили в большой аудитории на Метростроевской. Во время перемен он стоял около дверей, имея возможность отвечать на вопросы, беседовать с нами, давать какие-то задания, пояснения. Курс этот, без сомнения, сыграл определенную роль в подготовке нас как дипломатов.