В XXI веке, в условиях глобализации и быстро происходящих значительных политических, социокультурных, экономических изменений, перед лицом современных вызовов и угроз практически все государства мира сталкиваются с проблемой самоидентификации. В ситуации европейского миграционного кризиса итальянцы, чья идентичность формировалась в первую очередь путем взаимопроникновения различных культур, оказались перед лицом отнюдь не новой для себя проблемы.

Действительно, ежедневно на итальянское побережье прибывают огромные потоки мигрантов, чьи вера, культура, обычаи и традиции отличны от жителей полуострова. Однако не стоит забывать, что мультикультурализм является константой итальянской культурной идентичности. Именно «единство в многообразии» со времен Древнего Рима и по сей день остается определяющей характеристикой этого государства. Не создает ли это изначально те благоприятные условия, в которых при грамотном законодательном и организационном регулировании итальянское общество может только окрепнуть?

Идентичность С.Хантингтон определил как смысл себя. Национальная идентичность - это ощущаемая индивидом или группой индивидов смысловая общность в принадлежности к определенному единому культурно-историческому, языковому, политическому сообществу, этносу, единой нации. Идентичность - это та основа, на которой строится национальная стратегия любого государства, возводятся его внутренняя и внешняя политика. Крупные социокультурные изменения и противоречия глобального и локального характера сделали это понятие менее устойчивым. Кризис национальной идентичности сегодня превратился в глобальный феномен.

Существуют две трактовки идентичности: натуралистически-эссенциалистская и конструктивистская. Первая основывается на признании важности при формировании идентичности примордиальных факторов: территории, языка, истории, расы, религии - естественных, объективных, сложившихся и неизменных. Согласно второму, конструктивистскому, подходу к изучению этого феномена, идентичность - это изменчивая, социально обусловленная, целенаправленно конструируемая человеком и обществом самотождественность групп и индивидов [1]. К 1960 годам относится возникновение понятия «политика идентичности», которая определяется как «усилия разных субъектов по формированию совокупности представлений, ценностных ориентиров, политических притязаний, которые осуществляются в публичном пространстве» [2].

Таким образом, государству, которое в проведении политики идентичности использует символическую политику, языковую и политику памяти, отводится ключевая роль. По мнению доктора социологических наук, доцента МГИМО МИД России Н.Н.Федотовой, каждая из этих концепций имеет недостатки. Отмечая, что идентичность носит процессуальный характер, социолог считает, что более адекватным можно назвать подход, при котором признаются границы конструирования идентичностей, состоящие в их натуралистически-эссенциалистских основаниях [1]. В случае с Италией исследователи сходятся во мнении, что именно конструктивистский подход наиболее полно отражает попытки создания итальянского сообщества политическими методами. Однако формальное образование государства не привело к формированию национальной идентичности у его граждан.

По мнению итальянского социолога И.Диаманти, итальянцы - «это нация без государства, далекая от государства» [3]. Они свыклись со слабостью своих институтов, они относятся к государству в высшей степени недоверчиво. В Италии - по сравнению с другими европейскими странами - наблюдается наиболее крупный разрыв между гордостью за свою нацию и манкированием выполнения своего гражданского долга.

Как отмечает кандидат философских наук, доцент СПбГУ Ж.В.Николаева, полное разочарование итальянцев к концу XX века в политических институтах, которое воспроизводится исторической памятью о нации без традиции объединяющей гражданской идентичности, привело к возобладанию традиционных для Италии индивидуалистических ценностей [4]. Доктор экономических наук Н.Е.Бажанова и доктор исторических наук Е.П.Бажанов подчеркивают, что сама идея создания единого итальянского государства, цивилизационно и политически берущего истоки в Древнем Риме, генерировалась прежде всего литераторами и философами [5]. Для того чтобы понять, как вышло, что создание итальянского государства, по мнению исследователей, не стало объединяющим фактором для жителей полуострова, а также почему и сегодня культурно-ценностные и исторические ориентиры представляются наиболее важными для итальянцев, следует обратиться к истории.

Итальянцы чувствуют себя прямыми наследниками Римской империи, именно ее образ возникал вновь и вновь в истории страны, чтобы содействовать укреплению политического единства государства. Считается, что Ромул, чтобы зазвать в основанный город людей, позиционировал его как своего рода убежище, пристанище для всех иноземцев, преступников и беглых рабов. Возможно, именно отсюда берет начало необычайная открытость римской культуры и ее готовность принимать всех иноземцев [6]. Римская государственность всегда воспринималась наиболее оптимальной моделью политического и культурного сообщества, в котором справедливое государственное устройство содействовало такому широкому распространению власти и разумному взаимодействию с покоренными народами, чтобы эти народы сами стремились приобщиться к римской цивилизации.

Например, еще в эпоху Возрождения Данте выдвинул идею о культурной общности итальянцев как законных наследников древних римлян и о необходимости политического объединения для устранения раздоров на полуострове и достижения процветания. За это выступал и Никколо Макиавелли, и именно эти идеи, как принято считать, получили свое развитие в эпоху Просвещения и Рисорджименто.

Большинство исследователей сходится во мнении, что процесс формирования национальной самоидентификации у граждан Итальянской Республики до сих пор не завершен. С одной стороны, существуют свидетельства того, что жители Апеннинского полуострова почувствовали себя итальянцами достаточно давно: Петрарка писал о «моей Италии» и доблести италийцев, Макиавелли призывал к изгнанию варваров-иностранцев, а в 1540-1550-х годах появилась «История Италии» Гвиччардини, хотя до этого существовала традиция сепаратного летописания городов-государств.

С другой стороны, многовековой период взаимной ассимиляции древних народов - варваризация, процессы создания готских, лангобардских и франкских государственных образований, византийских экзархатов, приход норманнов, - происходивший с IV века н.э. под эгидой Римско-католической церкви, привел к тому, что начавшийся в XII веке процесс самоидентификации жителей проходил по принципу отождествления населения с определенным городом. Постоянные иноземные вторжения вместо формирования сплоченности перед лицом внешней угрозы влияли на формирование культурного локализма и фрагментацию политической карты Италии.

Таким образом, подчеркивает доктор культурологии, доцент МГУ им. М.В.Ломоносова Д.А.Шевлякова, мультикультурализм исторически является доминантой национальной идентичности итальянцев [7]. Локальные культурные идентичности и сегодня составляют предмет охраны по Конституции Италии 1947 года, что закрепляет на политико-правовом уровне сложившееся культурно-диалектальное деление. Как отмечают доктор исторических наук, профессор Т.А.Закаурцева и кандидат исторических наук, научный сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России С.М.Гаврилова, феномен «кампанилизма», самоидентификации по родному городу, и сегодня все также актуален [8]. Итальянские культурно-исторические области самостоятельно представляют себя на международном уровне, а также в Евросоюзе.

Итальянские войны Франции и Испании, правление Габсбургов в Италии надолго приостановили зародившийся во Флоренции эпохи Ренессанса процесс закрепления городских идентичностей, направленный на культурное, языковое и политическое единство полуострова. Итальянские просветители и представители романтизма активно распространяли литературный итальянский язык, национальную историю и историю родных городов, осуществив, таким образом, первую за долгие годы попытку национально-патриотического единения в разрозненной стране [4].

По итогам процессов периода Рисорджименто, национально-освободительной борьбы итальянского народа против иноземного господства и за объединение раздробленной Италии, в 1861-1871 годах появляется Королевство Италия. Однако политическое единство не гарантирует автоматического культурного и национального единения, поэтому задачей первого кабинета министров стало «интеллектуальное Рисорджименто». Именно к этому периоду относятся слова Массимо д’Адзельо о том, что Италия уже создана, а теперь необходимо создать итальянца. Объединенная Италия создавалась военной силой, а также жестким насаждением административного единообразия.

Таким образом, как отмечает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН И.Б.Левин, «родовой травмой» Италии стал изначальный разрыв между населением и официальной властью [3]. По мнению борцов за объединение Италии, будущая государственность должна была сохранять свою уникальность, оберегая различия социально-культурного опыта: они выступали за примат политического объединения, которое должно было выступить в роли формы, содержанием которой стало бы объединение культурное. Однако культурная и административная дисперсия сохранялись, и среди правящей элиты зародилась идея политического преодоления размежевания путем экспансии.

Фашистский режим активно использовал проимперскую пропаганду для возрождения исторического, культурного, политического самосознания и исторической памяти итальянцев. На амбициозный проект строительства итальянской нации, новой Римской империи и потенциальной сверхдержавы на мировой арене, по мнению фашистского режима, должны были быть направлены и все силы культурно-интеллектуальных элит, Ватикана, королевской власти.

Как отмечают исследователи, главной характеристикой тоталитаризма как культурного феномена является резкая смена устоявшейся культурной парадигмы, которая представляет собой форму духовной связи между различными поколениями. Это ведет к культурной травме. «Новый тоталитарный культурный миф, призванный выступить консолидирующей силой и послужить катализатором развития новой, искусственно созданной культурной парадигмы в целях установления всестороннего контроля над культурой, ярко проявил свой деструктивный характер. Он нарушил баланс между индивидуально-личностным и социальным, отвергнув плюрализм как важнейший фундамент культурного развития в Италии и Германии - странах, плюралистичность культуры которых всегда была определяющей силой их развития» [9].

Преемственность всегда играла большую роль для Италии, в которой бережно охранялись ценности, созданные еще римской культурой. Новая тоталитарная культурная парадигма была нацелена на достижение будущего культурного идеала: она сделала из человека связующее звено между героическим, мифологизированным, великим имперским прошлым и попыткой воссоздания этого прошлого в будущем.

«Культурная травма обладает сильнейшей инерцией и продолжает существовать в течение долгих лет. Она поражает аксиологические компоненты (ценности, нормы, правила, стили, вкусы) и когнитивные (верования, убеждения, доктрины). Культурная травма характеризуется кризисом идентичности, который часто сопровождается чувством коллективной вины и стыда, и усилием сконструировать новую коллективную идентичность» [9]. Реализация фашистским режимом проекта «Великая Италия» превратила этот образ в некий антиидеал, который стал прочно ассоциироваться с тоталитаризмом и тем, что никогда не должно повториться в истории государства.

Фундаментальный вклад в формирование национальной идентичности Италии внесло движение Сопротивления фашистскому режиму. Этот национальный порыв называют «вторым Рисорджименто». Однако этот процесс перехода от тоталитарного к демократическому обществу и падение монархии сопровождались идейно-ценностным кризисом, очередной сменой идеалов [10]. На понятие патриотизма фашизм наложил трудно смываемое пятно, по отношению к нему многие итальянцы испытывают стыд и вину [3].

В эпоху холодной войны Италия оказалась расколота на сферы влияния на основе антифашистской риторики между католической (Христианско-демократической партией - ХДП) и социалистической (Итальянской коммунистической партией) субкультурами, которые не ставили целью укрепление национального единства. В 60-х годах XX века Италия столкнулась с результатами мировоззренческого кризиса. «Свинцовые годы» характеризуются радикализацией политической и социальной жизни на фоне обострения дефицита эффективных факторов аутоидентификации жителей полуострова. ХДП с 1946 по 1992 год была ведущей политической силой страны, бессменно стояла у власти. Ее бесславный уход с политической арены Италии в результате антикоррупционной операции «Чистые руки» вызвал еще большее отчуждение итальянцев от властных структур [20].

Сильвио Берлускони - политический деятель, который четырежды занимал должность председателя Совета министров Италии (1994-1995 гг., 2001-2005 гг., 2005-2006 гг., 2008-2011 гг.) - для консолидации населения сделал ставку на популистский стиль политической коммуникации. Задействовав всю имеющуюся в его распоряжении мощь СМИ и телевидения, он сумел добиться внушительных успехов, воздействуя на электоральное поведение. С.Берлускони похож скорее на шоумена, нежели на политика, а его популярность среди населения говорит о политической незрелости итальянцев. Еще в 1990-х годах, используя одно из самых объединяющих культурную жизнь явлений современной Италии - страсть к футболу, - лидер переносил футбольные лозунги, атрибутику, гимн и фразеологию в политический дискурс страны. Результатами политики С.Берлускони стали политические махинации, рост экономических преступлений, коррупция, которые привели к все большему разочарованию населения в политике и еще большему недоверию к власти, отчуждению от нее.

Нестабильность политической жизни страны и правительств является едва ли не самым стабильным признаком итальянской политики. Таким образом, как отмечает доктор философских наук, доцент кафедры этики СПбГУ Е.В.Держивицкий, сложилась ситуация, при которой политический компонент не имеет большого влияния на обеспечение единства страны, в то время как такие факторы, как наиболее символичные исторические события, культурные достижения, духовные ценности, кажется, единственные не вызывающие серьезных споров атрибуты национальной и культурной идентификации страны [11].

Парадоксально, но к объединяющему фактору нельзя отнести и такой важнейший признак коллективной идентичности, как язык. Традиционная этнолингвистическая разнородность полуострова привела к тому, что на момент создания государства на литературном итальянском языке говорило только 2,5% населения. Во времена фашизма были запрещены диалекты, режим стремился насильственно создать гомогенное общество. Однако в первые десять лет после Второй мировой войны только один из шести-семи человек говорил по-итальянски, остальные использовали диалекты.

Большему распространению языка способствовали школы, рабочая миграция в 60-70-х годах XX века с юга на север страны, армия. Но только с распространением телевидения итальянский язык действительно стал языком государства. Однако и сегодня, например, для жителей Милана необходим перевод фильмов, снятых на Сицилии. Диалектальное разнообразие также исторически является частью мультикультурной константы идентичности жителей полуострова. Лингвистическая дихотомия, в которой итальянский стандарт воспринимается как парадный, официальный, а диалект - это язык общения с родными и близкими, подлинный код подсознания и души. По данным опросов, 51% респондентов считают, что диалекты обогащают итальянскую культуру, хотя и являются причиной замедленной интеграции Италии [12].

Американский социолог Ш.Айзенштадт считает, что конструирование коллективной идентичности формируется сочетанием четких кодов, глубоко укорененных в определенном обществе, в результате чего становится возможным особый способ поведения и существования, характерный для данного общества и отличающий его от других. В разные исторические периоды комбинация этих кодов находится в разном соотношении [13]. На протяжении столетий формирование итальянской идентичности строилось в первую очередь на культуре, не только как сфере искусства, но и на культуре повседневности: мозаика обычаев, верований, традиций, поведения, мировосприятия, ритуалов и привычек стала скрепляющим фактором в образовании единого государства.

Сложившаяся традиция эскапизма, ухода итальянской элиты от неудовлетворительной политической действительности в сферу прекрасного, сформировала культ формы, который позволил не только развиться выдающимся образом изобразительному и музыкальному искусствам, но и стал препятствием к политической консолидации страны. Бегство подчас от унизительной действительности через доведенный до совершенства культ формы в мир искусства, в котором итальянцам не было равных, нанесло непоправимый ущерб государству в политическом плане [7]. Таким образом, история итальянского государства воспринимается жителями полуострова как противоречивая и трагичная, тогда как история общей культуры, которая берет свое начало в Древнем Риме, - как ресурсная и объединяющая. Вопреки поверхностному взгляду, это делает национальную идентичность итальянцев не слабее, а, наоборот, более устойчивой во времени [7].

Культурный код - это ключ к пониманию культуры, уникальные культурные особенности, воплощенные в некой форме и позволяющие идентифицировать культуру. Культурный код определяет набор образов, которые связаны с каким-либо комплексом стереотипов в сознании, - то, что плотно вошло в жизнь обычного итальянца и способствует на бытовом уровне унификации нации. Например, наиболее яркой иллюстрацией культурного кода в Италии является, конечно, гастрономия. Кухня - это искусство, одно из важнейших в культуре страны. Каждая область или регион характеризуется типичным для данной местности продуктом или блюдом.

Например, в 1860 году Камилло Кавур так описывал в дипломатической переписке пьемонтскому послу в Париже состояние дел на полях сражений за объединение государства: «Апельсины уже на нашем столе, и мы приступаем к их поеданию. С макаронами нужно еще подождать, они еще не сварились», что означало, что Сицилия (апельсины) уже взята, а для Неаполя (макароны) еще нужно время. Спустя полтора месяца Гарибальди написал Кавуру: «Макароны сварились, и мы их поедаем». Это ярчайший пример кода, который легко считывается всеми итальянцами [14].

Различная конфигурация кодов создает представление о культурных константах государства, которые, в свою очередь, формируют конкретный культурный и символический капитал страны. Константой является черта, присущая определенной культуре постоянно или, по крайней мере, очень долгое время. Одной из наиболее релевантных на протяжении всей истории Италии константой, как уже было сказано выше, является мультикультурализм. Исследователи определяют культуру Италии как открытую, культуру взаимообмена, «когда не однородность, а, наоборот, разнородность культур, взаимодействующих между собой, создает общий национальный контекст» [7].

Италия долгое время выступала «перекрестком культур» между арабским и западным мирами, создавая, таким образом, фундамент для мультикультурного пространства, в котором бы встречались цивилизации и культуры прилегающих государств. Разнообразие как константа итальянской культуры зародилось еще в Древнем Риме и получило свое философское и эстетическое обоснование в эпоху Возрождения. Сегодня, в XXI веке, Италия вновь стала «перекрестком культур», превратившись после «арабской весны» в страну транзита огромных миграционных потоков.

С проблемой миграции Италия столкнулась значительно позже других европейских государств. До 1970-1980-х годов Италия была страной прежде всего эмиграции. Несомненно, миграционный кризис 2015 года, перед которым оказалось итальянское государство, ведет к изменению национально-этнической структуры общества, его культурного облика. Это вызывает обоснованные опасения со стороны жителей полуострова. Неэффективная миграционная политика и экономический кризис спровоцировали рост антибеженских, антимусульманских и евроскептических настроений в Италии, о чем говорит шокирующая для ЕС победа популистов и противников евроинтеграции на парламентских выборах 4 марта 2018 года.

Для преодоления сложившейся ситуации в сентябре 2017 года МВД Италии разработало и представило «Национальный план интеграции» мигрантов, который предусматривает обязательность изучения мигрантами итальянского языка, необходимость придерживаться итальянских ценностей, закрепленных Конституцией государства, и уважать гендерное равенство, разделение государства и церкви, а также участие в экономической, социальной и культурной жизни Италии (например, можно стать волонтером на местном уровне или записаться на национальную гражданскую службу). В некоторых городах, например в Турине, по выходным прямо на центральной площади проходят бесплатные курсы итальянского языка. Правительство обязуется обеспечить новым жителям право на образование (предусмотрены 240 стипендий для обучения в университетах Италии) и прохождение стажировок, признание профессиональной квалификации, полученной в странах происхождения, доступ к медицинскому обслуживанию, расширение возможностей получения жилья и др. Для борьбы с исламофобией представители Римско-католической церкви предлагают активно сотрудничать с умеренной мусульманской общиной.

Большинство мигрантов, сумевших найти работу в Италии, заняты в ресторанном бизнесе и работают в сфере туризма (прежде всего гидами или разработчиками аудиогидов на родном языке), в сфере услуг и сельском хозяйстве [15]. Италия стремится задействовать весь арсенал возможностей для культурной интеграции мигрантов. Например, в Риме запущен проект, по которому в десятках ресторанов мигрантов разных национальностей берут на стажировку, обучают и предлагают готовить блюда своей традиционной кухни для гостей заведений [16].

В Италии, постоянно озабоченной сохранностью своего богатого культурного наследия, мигрантов стали обучать и привлекать к реставрационным работам - от восстановления старинных церквей до ремонта антикварной мебели [17]. Мигранты в буквальном смысле спасли от запустения средневековый городок Риаче. После массового оттока жителей в более экономически благоприятные области он превратился в город-призрак. Мэр Риаче пригласил беженцев занять пустующие дома и пройти различные программы обучения. Эта мера произвела революцию в городе, а мэр Доменико Лучано вошел в рейтинг 50 лучших лидеров мира, по версии журнала «Fortune». Благодаря государственному финансированию, в Риаче были открыты различные ремесленные мастерские, где новым жителям предоставляется возможность зарабатывать на жизнь и удерживать на плаву местную торговлю [18].

Большой преградой для реализации различных предложений и программ по культурной интеграции мигрантов остается недостаток финансирования [19]. Для повышения эффективности этой деятельности было выдвинуто предложение создать специальное Министерство по делам мигрантов и их культурной интеграции.

Италия, идентичность которой веками формировалась путем взаимопроникновения различных культур и цивилизаций, вновь оказалась перед необходимостью взаимодействия с чуждыми для себя инокультурными традициями и обычаями, менталитетом, религией, образом жизни и мышления. Многообразие историко-политического и культурно-мировоззренческого опыта способствовало историческому формированию мультикультурализма, разнообразия и открытости как константы культуры этой нации. Если вслед за итальянским антропологом, преподавателем Болонского университета М.Монтанари мы признаем, что «Италия культуры - что значительно шире, чем политическое образование, - определяет идентичность страны», то, возможно, благодаря историческому региональному многообразию, государство изначально находится в более выгодном положении для противостояния не только миграционному кризису, но и в целом глобализационным процессам.

Например, лапидарный образ сурового аскета, который древние римляне проецировали на своих предков и который в итоге остается по сей день идеалом настоящего римлянина, был плодом культурного конфликта между желанием оставаться римлянином и большим количеством альтернативных возможностей, ставших результатом постоянной внешней экспансии Римской империи. Похожая ситуация сложилась и сегодня. В условиях европейского миграционного кризиса в Италии необходимость сосуществовать и взаимодействовать с непохожими на итальянскую культурами может спровоцировать активацию процессов самоидентификации жителей полуострова, ее усиление и кристаллизацию.

 

Список литературы:

1. Федотова Н.Н. Концепции идентичности в условиях нелинейной социокультурной динамики // Знание. Понимание. Умение. 2013. №2. С. 52-62.

2. Политическая идентичность и политика идентичности: В двух томах. Т. 2: Идентичность и социально-политические изменения в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2012. С. 72.

3. Левин И.Б. Италия в поисках национальной идентичности // Космополис. 2004/2005. №4 (10). С. 94-113.

4. Николаева Ж.В. Культурная идентичность нации: Пример Италии [Cultural identity of a nation: Italian pattern] // Учебно-методические материалы кафедры культурологии, философии культуры и эстетики: учебное пособие. СПб.: СПбГУ, 2017. С. 51-94.

5. Бажанов Е.П., Бажанова Н.Е. Эта грустно-веселая Италия. Путевые заметки М.: Восток - Запад, 2011. С. 228-236.

6. Бирд М. SPQR: История Древнего Рима. М.: Альпина нон-фикшн. 2017. С. 79.

7. Шевлякова Д.А. Доминанты национальной идентичности итальянцев. Докторская диссертация по специальности 24.00.01 - Теория и история культуры (культурология). Защищена в совете Д 501.001.28 при МГУ им. М.В.Ломоносова. 2011.

8. Гаврилова С.М., Закаурцева Т.А. Италия: опыт автономий как пример национально-государственного устройства // Вестник Дипломатической академии МИД России. Россия и мир. 2017. №2 (12). С. 72.

9. Сорокина О.С. Смена культурной парадигмы в Италии и Германии после установления тоталитарных режимов как причина культурной травмы // Общество: философия, история, культура. 2016. №11. С. 106-111.

10. Соколова Я.С. Роль движения Сопротивления в формировании итальянской идентичности // Современные научные исследования и инновации. 2016. №4 // URL: http://web.snauka.ru/issues/2016/04/6653 (дата обращения: 28.01.2018).

11. Держивицкий Е.В. Опыт политико-культурной идентификации Италии: традиции и современность // Альманах кафедры культурологии и Центра изучения культуры философского факультета СПбГУ «Studia culturae» - «Terra Italia». СПб., 2012. 14-й выпуск С. 237-249.

12. Богатырева О.Н., Перевалова А.А. Итальянская идентичность: опыт анализа на микроуровне // Уральский исторический вестник. 2011. №4 (33). С. 118-123.

13. Федотова Н.Н. Концептуальные средства анализа российской культуры // Знание. Понимание. Умение. 2015. №4. С. 36-53.

14. Николаева Ж.В. К вопросу о современном понимании культурной идентичности итальянцев // Studia culturae - Terra Italia. СПб.: СПбГУ, 2012. 14-й выпуск С. 263-270.

15. Immigrati, quando l'integrazione è una realtà // http://espresso.repubblica.it/attualita/2016/07/28/news/immigrati-quando-l-integrazione-e-una-relta-i-dai-del-rapporto-sprar-1.278715 (дата обращения: 11.03.2018).

16. L’integrazione attraverso la cucina: il ristorante miltietnico nel cuore di Roma // https://www.tpi.it/2018/02/28/altrove-ristorante-rifugiati-roma (дата обращения: 11.03.2018).

17. Гоффе Н. Италия в зеркале миграционных проблем // Мировая экономика и международные отношения. 2017. №9. Т. 61. С. 77-88.

18. Покинутый итальянцами городок обрел новую жизнь благодаря мигрантам // http://www.bbc.com/russian/features-37472023 (дата обращения: 11.03.2018).

19. Гаврилова С.М. Несостоявшаяся «Третья республика» в Италии // Международная жизнь. 2017. №10. С. 27-40.

20. Гаврилова С.М. Современная политическая ситуация в Италии: взгляд из России // Международная жизнь. 2011. №8. С. 149-159.