Тематике недопущения распространения ядерного оружия (ЯО) традиционно уделяется повышенное внимание в повестке дня вопросов безопасности.

Во многом данное обстоятельство вызвано опасениями, что увеличение числа государств, обладающих ЯО, могло бы привести к существенному снижению порога применения таких вооружений и, как следствие, к катастрофическим последствиям для современной цивилизации.

Следует отметить, что на рубеже ХХ-XXI веков трансформация системы международных отношений способствовала в том числе качественному изменению характера вызовов мировому сообществу. Применительно к исследуемой проблематике к ним можно отнести нелегальный оборот и «черный рынок» ядерных материалов, информации и технологий, а также возможность попадания ЯО в руки экстремистских сетей.

Более того, принимая во внимание последние достижения в различных технологических областях, нельзя исключать и тревожную перспективу расширения спектра угроз в проблемном поле нераспространенческого режима.

Вышеуказанное в сфере нераспространения придает особую актуальность изучению позиций Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки, которые занимают уникальное положение держав, обладающих самыми мощными стратегическими ядерными силами (СЯС).

Дипломатический вектор нераспространенческого курса России

 

Магистральные направления деятельности нашей страны в сфере нераспространения закреплены в Основных положениях концепции внешней политики, утвержденных распоряжением Президента РФ от 23 апреля 1993 года: сосредоточение под контролем России СЯС бывшего Союза Советских Социалистических Республик, реализация договоренностей о безъядерном статусе Украины, Беларуси и Казахстана и их вступление в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО)1.

В документе также прописаны необходимость присоединения Москвы в качестве полноправного участника к режиму контроля за экспортом ракетной технологии и достижения всеобщего и полного запрещения ядерных испытаний.

Согласно утвержденной Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 года Концепции национальной безопасности, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) в сопредельных с Россией странах и регионах представляет серьезную угрозу, требующую дальнейшего совершенствования надлежащих международных институтов.

Значимые события в профильной сфере приходятся на середину 2000-х годов, когда вышла серия специализированных документов, регламентирующих основополагающие цели российского нераспространенческого курса.

Одним из них стали обнародованные 17 мая 2005 года «Основы государственной политики Российской Федерации в области нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки».

В международном срезе - это укрепление правовой базы нераспространения, максимальное расширение круга участников многосторонних режимов экспортного контроля, а также повышение роли Организации Объединенных Наций (ООН).

При этом российская сторона исходит из того, что Совет Безопасности (СБ) ООН «является единственным международным органом, уполномоченным принимать решения о принудительных мерах в отношении нарушителей нераспространенческого режима»2.

На внутригосударственном уровне ориентирами служат планомерное сокращение ядерного и ликвидация химического оружия в рамках соответствующих международных обязательств, защита населения от применения ОМУ, улучшение физической безопасности, учета данных вооружений, компонентов, оборудования, материалов при их хранении и транспортировке и ряд других положений.

Стержневые элементы госполитики также конкретизируются в «Комплексной программе по нераспространению оружия массового уничтожения и средств его доставки до 2010 года» и в «Белой книге» - Российская Федерация и ситуация в области нераспространения ОМУ и средств его доставки: угрозы, оценки, задачи и пути их реализации».

Наша страна твердо привержена принципам верховенства международного права и придает ведущее значение невоенному инструментарию погашения очагов конфликтов.

Так, в Указе «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» от 7 мая 2012 года №605 перед отечественной дипломатией поставлена задача урегулировать ситуацию вокруг иранской ядерной программы (ИЯП) «через налаживание диалога, на основе поэтапности и взаимности»3.

На Совещании послов и постоянных представителей 9 июля 2012 года Президент Российской Федерации В.В.Путин подчеркнул, что императивом решения вопросов, включая нераспространенческое досье, должно стать «укрепление коллективных начал международной жизни с упором на переговоры»4.

Данная позиция является частью описанной министром иностранных дел С.В.Лавровым российской внешнеполитической «философии», рассматривающей достижение мира через дипломатию как «безальтернативную необходимость».

Детально ключевые принципы подхода Москвы в изучаемой области изложены в Концепции внешней политики от 12 февраля 2013 года, подтверждающей неизменность курса нашей страны на:

 - создание многосторонних политических и правовых основ международного режима нераспространения ядерного оружия (МРНЯО);

 - активное участие в работе институтов экспортного контроля, международной деятельности по контролю за оборотом материалов и технологий двойного назначения;

 - обеспечение скорейшего вступления в силу Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ);

 - совершенствование стандартов физической ядерной безопасности (ФЯБ);

 - формирование всеобъемлющего режима ракетного нераспространения и придание глобального характера обязательствам по Договору между СССР и США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности;

 - содействие образованию зон, свободных от ЯО и других видов ОМУ, в том числе на Ближнем Востоке;

 - недопущение размещения оружия в космосе5.

Таким образом, российская нераспространенческая политика ориентирована на мирное разрешение и предотвращение конфликтных ситуаций; недопущение девальвации международного права, ценностей мира, принципов неприменения силы или угрозы силой; всестороннее укрепление МРНЯО при центральной координирующей роли ООН; содействие формированию новых норм международного поведения, препятствующих расширению «ядерного клуба».

Важно подчеркнуть, что наша страна является основоположником целой плеяды важнейших резолюций и предложений в сфере нераспространения, среди которых следует отметить концепцию создания международных топливных центров (МТЦ), а также инициативу «об энергетическом обеспечении человечества, кардинальном решении проблемы нераспространения ядерного оружия и экологическом оздоровлении планеты», во многом положившую начало Международному проекту по инновационным ядерным реакторам и топливным циклам (ИНПРО)6.

Кроме того, Москва выступает против политизации международных «площадок» в нераспространенческой сфере, а также стремится препятствовать попыткам использовать отдельные режимы, например Режим контроля за ракетными технологиями (РКРТ), в качестве рычага давления на определенные страны7.

Американская стратегия противодействия распространению

К концу ХХ столетия позиция руководства США по рассматриваемой проблематике стала претерпевать существенные изменения, нашедшие отражение в «Оборонительной контрраспространенческой инициативе» 1993 года.

По заявлению тогдашнего главы американского военного ведомства Л.Эспина, возросшая опасность обладания оружием массового уничтожения «неблагонадежными странами и негосударственными участниками международной жизни» требовала кардинального пересмотра ранее применяемых стратегий противодействия данной проблеме, разработку новых типов вооружений для уничтожения ОМУ, активизацию работы разведслужб и углубление международного сотрудничества.

По замыслу вашингтонских стратегов, американская нераспространенческая политика, ранее включавшая в себя действия по «предотвращению» (дипломатию, региональные гарантии безопасности и засекречивание «чувствительной» информации), дополняется тезисом о необходимости «защиты» в случае, если распространение все же состоялось.

Впоследствии термин «контрраспространение» фигурировал в американской Стратегии национальной безопасности (СНБ) 1994 года, в которой указано, что сдерживание распространения ОМУ и средств доставки является для США «важнейшим приоритетом».

Схожие положения также вошли в текст СНБ 1995 и 1996 годов. При этом в указанных документах понятия «нераспространение» и «контрраспространение» упомянуты в одном разделе, по сути, как две составляющие одного процесса, ориентированного на поддержку Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), РКРТ, ДВЗЯИ и др.

Дальнейшее структурное оформление нераспространенческий курс США получил в рамках обнародованной администрацией Дж.Буша-мл. (2001-2009 гг.) Национальной стратегии борьбы с распространением ОМУ 2002 года, где была представлена так называемая концепция «трех опор»8.

Первая из них (контрраспространение) предусматривала возможность нанесения упреждающих ударов для ликвидации ОМУ и связанной с ним инфраструктуры. Кроме того, предлагалось задействовать средства противовоздушной (ПВО) и противоракетной обороны (ПРО) в целях защиты американского населения от применения потенциальным оппонентом оружия массового уничтожения.

Вторая опора (нераспространение) включала в себя дипломатию, участие в деятельности многосторонних режимов, реализацию соглашений в сфере контроля над вооружениями, сотрудничество в области нераспространения и пресечение незаконного оборота ядерных материалов (НОЯМ).

К последнему столпу относилась ликвидация последствий, предусматривавшая уменьшение негативного эффекта от использования ОМУ против гражданского населения и армии США.

В 2006 году Соединенные Штаты приняли Национальную военную стратегию борьбы с оружием массового уничтожения, в соответствии с которой перед американскими вооруженными силами ставился так называемый комплекс «восьми задач»: проведение наступательных, ликвидационных и запретительных операций для устранения угрозы возможного применения ОМУ, мест хранения таких вооружений и предприятий их производящих. Среди прочих мер - активная оборона (ПРО, ПВО и иные средства), взаимодействие в рамках программ по снижению угрозы, в области безопасности и др.

Обновление американского нераспространенческого курса прописано в Стратегии противодействия оружию массового уничтожения Министерства обороны США от июня 2014 года и в Совместной публикации 3-40 «Противодействие оружию массового уничтожения» Объединенного комитета начальников штабов от 31 октября 2014 года.

Употреблявшаяся ранее формулировка «борьба с ОМУ» (combating WMD) сменилась термином «противодействие оружию массового уничтожения» (countering weapons of mass destruction), под которым понимается «непрерывная кампания, требующая скоординированных, общегосударственных усилий для предотвращения концептуализации, разработки, хранения, распространения, использования и последствий связанных с ОМУ знаний, материалов и технологий»9. Следует заметить, что оба названия имеют в английском языке одинаковую аббревиатуру - CWMD.

Данный противораспространенческий курс ориентирован на реализацию так называемых трех «линий усилий»: недопущение приобретения, сдерживание и снижение угроз, реагирование на кризисы.

Каждый из компонентов предусматривает использование весьма широкого спектра военных, политических и экономических средств для решения поставленных задач. В этих целях определен «концепт мероприятий по противодействию ОМУ»:

1. Понимание обстановки, угроз и уязвимостей: деятельность по обнаружению, идентификации, оценке и прогнозированию вызовов США и их партнеров. Предполагается активное использование разведывательных ресурсов с привлечением американских и зарубежных экспертов, вооруженных сил и подразделений специального назначения.

2. Сотрудничество и поддержка партнеров: координация действий Объединенного комитета начальников штабов с различными государственными ведомствами, международными и неправительственными организациями в сфере безопасности.

3. Контроль, обезвреживание, деактивация и/или устранение угрозы оружия массового уничтожения: проведение в том числе наступательных операций с применением различных вооружений, технологий и экспертизы.

4. Обеспечение защиты вооруженных сил и ликвидация последствий.

Основные организации, отвечающие за реализацию «трех линий»: Совет национальной безопасности, Аппарат директора Национальной разведки, Государственный департамент, Министерство внутренней безопасности.

Общность и разночтение позиций

Анализ российских и американских официальных документов показывает, что нераспространенческая повестка дня сохраняет свою актуальность и признается обеими сторонами как имеющая принципиальное значение.

Политика двух держав сфокусирована на обширном диапазоне различных мер, среди которых - содействие усилению физической ядерной безопасности (ФЯБ) и эксплуатационной безопасности, экспортного контроля и учета ядерных материалов (ЯМ), а также утилизации плутония. Данные аспекты обсуждались сторонами, в частности, в рамках саммитов в Вашингтоне (12-13 апреля 2010 г.), Сеуле (26-27 марта 2012 г.) и Гааге (24-25 марта 2014 г.).

В этом плане следует также упомянуть о таких совместных договоренностях, как Соглашение относительно безопасных и надежных перевозки, хранения и уничтожения оружия и предотвращения распространения оружия от 17 июня 1992 года; Соглашение об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия от 18 февраля 1993 года; Соглашение о сотрудничестве в области изучения радиационных воздействий с целью минимизации влияния последствий радиоактивного загрязнения на здоровье человека и окружающую среду от 14 января 1994 года; Соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области обращения с плутонием, изъятым из ядерных военных программ от 24 июля 1998 года; Соглашение об утилизации плутония, заявленного как плутоний, не являющийся более необходимым для целей обороны, обращении с ним и сотрудничестве в этой области от 2000 года и Протокол от 2010 года; Совместное заявление о сотрудничестве по вопросам безопасности в ядерной сфере от 24 февраля 2005 года; Соглашение о сотрудничестве по Рамочному соглашению о многосторонней ядерно-экологической программе в Российской Федерации от 21 мая 2003 года и Протоколу от 14 июня 2013 года между Правительством Российской Федерации и Правительством Соединенных Штатов Америки к Рамочному соглашению о многосторонней ядерно-экологической программе в Российской Федерации от 21 мая 2003 года; Соглашение о сотрудничестве в научных исследованиях и разработках в ядерной и энергетической сферах от 16 сентября 2013 года и др.

Одной из центральных тем двустороннего взаимодействия было противодействие угрозе ядерного терроризма, что способствовало вступлению в силу выдвинутого российской стороной проекта Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма (МКБАЯТ), которая была принята резолюцией 59/290 Генеральной Ассамблеи от 13 апреля 2005 года. При этом наша страна первой среди государств, обладающих ядерным оружием, ратифицировала данный документ.

15 июля 2006 года президенты России и США выступили с Глобальной инициативой по борьбе с актами ядерного терроризма (ГИБАЯТ), а 8 сентября того же года при активном участии Москвы была одобрена Глобальная контртеррористическая стратегия.

Кроме того, обе державы участвуют в Вассенаарских договоренностях по экспортному контролю за обычными вооружениями, товарами и технологиями двойного назначения (ВД); Гаагском кодексе поведения по предотвращению распространения баллистических ракет (ГКП); Группе ядерных поставщиков (ГЯП); Инициативе по безопасности в борьбе с распространением ОМУ (ИБОР); Комитете Цангера (КЦ); Конференции по разоружению (КР); обзорных конференциях (ОК) по рассмотрению действия ДНЯО; РКРТ, а также во многих других механизмах.

Между тем стороны расходятся в путях сдерживания распространения ЯО. Российская Федерация последовательно отстаивает примат политико-дипломатических методов преодоления конфронтационных размежеваний на основе общих действий с учетом того, что «современные конфликты не имеют силовых решений и их урегулирование следует искать через вовлечение всех сторон в диалог и переговоры, а не через изоляцию какой-либо из них»10.

Вектор российского внешнеполитического курса обращен в сторону обеспечения международной стабильности, построения равной и неделимой безопасности от Атлантики до Тихого океана, коллективной ответственности, а также утверждения справедливого и демократического миропорядка на основе Устава ООН.

Следует подчеркнуть, что мирные способы разрешения насущных вызовов нераспространенческому режиму содействовали принятию таких важных резолюций СБ ООН, как 1540 (2004) и 1887 (2009), а также ряда международных документов и инициатив, например МКБАЯТ, ГИБАЯТ и др.

Более того, предложенный Москвой принцип «поэтапности и взаимности» во многом позволил добиться согласования 14 июля 2015 года «Группой шести» международных посредников (Великобритания, Германия, Китай, Россия, США, Франция вместе с Высоким представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности) и Исламской Республикой Иран (ИРИ) исторического Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по урегулированию ситуации вокруг ИЯП.

Вместе с тем, как это было показано выше, официальные американские документы предусматривают проработку и осуществление военной деятельности по противодействию ОМУ. Так, в середине 1990-х годов рассматривалась возможность нанесения упреждающих ударов по объектам атомной инфраструктуры Корейской Народно-Демократической Республики.

Одним из наиболее известных примеров практического использования силовой компоненты контрраспространения стало вторжение в Ирак в 2003 году.

Следует также отметить, что 5 августа 2015 года, после заключения СВПД, Президент США Б.Обама заявил, что не исключает, в случае необходимости, применения военных мер против ИРИ11.

Разность позиций проявлялась и в отношении отдельных фундаментальных договоров в рамках режима нераспространения. Так, если Россия ратифицировала ДВЗЯИ 30 июня 2000 года, то американская сторона его подписала, однако, по состоянию на июль 2016 года, по-прежнему не ратифицировала.

Что касается работы по Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов для ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств (ДЗПРМ) наша страна исходит из возможности рассмотрения данной тематики только в рамках женевской Конференции по разоружению (КР), обеспечивающей весьма широкое представительство государств - производителей расщепляющихся материалов.

В настоящем вопросе российская сторона ориентируется на так называемый «мандат Шэннона» 1995 года, предполагающий запрет на будущее производство расщепляющихся материалов без учета текущих запасов. Одновременно с этим следует отметить, что Москва высказывается против попыток отдельных стран перенести обсуждение вопросов о ЗПРМ на другие площадки в обход КР12.

q

Проведенное в настоящей статье исследование показывает, что характер отношений России и США имеет определяющее значение в плане нахождения действенных путей преодоления узловых проблем МРНЯО.

Не лишенная разногласий деятельность двух держав характеризовалась существенным количеством инициатив, нацеленных на упрочение норм международного режима нераспространения ядерного оружия, повышение уровня ФЯБ, препятствие НОЯМ, сокращение использования высокообогащенного урана и плутония в реакторах, противодействие ядерному терроризму и др.

Развитие нестабильной обстановки в мире, в частности, на фоне конфликтной ситуации вокруг Украины весьма негативно отразилось на состоянии российско-американского диалога.

По инициативе западных стран двустороннее взаимодействие по профильной тематике было приостановлено в рамках Российско-американской двусторонней президентской комиссии, Глобального партнерства против распространения оружия массового уничтожения и связанных с ним материалов 2002 года и других «площадок».

Помимо замораживания взаимодействия по нераспространенческому треку, стало весьма затруднительным и подключение переговорных механизмов для обсуждения других краеугольных вопросов безопасности, связанных с работами по созданию глобальной системы ПРО в сочетании с реализацией американской концепции «молниеносного глобального удара», предусматривающей возможность поражения объектов в любой точке мира в кратчайшие сроки с использованием стратегических высокоточных комплексов в обычном оснащении.

Очевидно, что тенденции последних лет обесценивают предшествовавшие достижения и подрывают потенциал поиска ответов на обширный кластер многосложных и разноплановых вопросов в сфере безопасности, преодолеть которые можно лишь с учетом взаимных интересов.

 

 1Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002: Хрестоматия в 4-х т. Т. IV: Документы / Сост. Т.А.Шаклеина; Ред. кол.: А.В.Торкунов и др. М.: МГИМО (У) МИД России, Российская ассоциация международных исследований, АНО «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование.)», 2002. С. 28.

 2Основы государственной политики Российской Федерации в области нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки // Российская газета. 17.05.2005 // URL: http://www.rg.ru/2005/05/17/osnovy-orujie-dok.html (дата обращения: 16.07.2016).

 3Указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» // Официальный сайт Президента Российской Федерации. 7 мая 2012 г. // URL: http://президент.рф/news/15256 (дата обращения: 10.08.2016).

 4Совещание послов и постоянных представителей России // Официальный сайт Президента Российской Федерации. 9 июля 2012 г. // URL: http://президент.рф/news/15902 (дата обращения: 04.08.2016).

 5Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации В.В.Путиным 12 февраля 2013 г. // URL: http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 01.07.2016).

 6О поддержке инициативы Президента России В.В.Путина об энергетическом обеспечении человечества, кардинальном решении проблем нераспространения ядерного оружия и экологическом оздоровлении планеты на 44-й сессии Генеральной конференции МАГАТЭ // URL: http://www.mid.ru/adernoe-nerasprostranenie/-/asset_publisher/JrcRGi5UdnBO/content/id/598432 (дата обращения: 18.08.2016).

 7Обзор МИД России «Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2014 году» // URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/1252251 (дата обращения: 11.07.2016).

 8National Strategy to Combat Weapons of Mass Destruction. 2002 // URL: http://www.state.gov/documents/organization/16092.pdf (дата обращения: 05.08.2016).

 9Joint Publication 3-40. Countering Weapons of Mass Destruction. 2014. 31 October // Defense Technical Information Center Website // URL: http://www.dtic.mil/doctrine/new_pubs/jp3_40.pdf (дата обращения: 20.07.2016).

10Концепция внешней политики Российской Федерации...

11Remarks by the President on the Iran Nuclear Deal. 2015. 5 August. American University. Washington, D.C. // The White House. Office of the Press Secretary // URL: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2015/08/05/remarks-president-iran-nuclear-deal (дата обращения: 02.08.2016).

12Интервью директора Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД России М.И.Ульянова информагентству «Россия сегодня». 7 апреля 2015 г. // URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/1147266