Письма о договоре СНВ-3 (I)

Письмо первое. Шесть тезисов по СНВ-3

После направления Договора президентом Д.Медведевым в Государственную Думу проблематика СНВ-3 фактически перешла из сферы исполнительной власти, подготовившей договор, в сферу власти законодательной. В связи с этим я сформулирую шесть тезисов по СНВ-3 с небольшими комментариями.

1. Любые действия России в сфере ядерных вооружений должны основываться на понимании, что перспективная военная безопасность России и её суверенное будущее зависят от того, сохраняется ли возможность глубокого ответного удара РФ по любому потенциальному агрессору (агрессорам).

При этом надо помнить, что масштабные сокращения ядерных вооружений РФ и США не уменьшают угрозу войны, а, напротив, поощряют авантюрные замыслы США и создают угрозу безопасности мира, то есть – угрозу безопасности в том числе и США.

Резкое сокращение ядерных вооружений в условиях развитой ПРО выгодно только потенциальному агрессору. Для того, кто собирается ударить первым, жизненно необходимо минимизировать ядерные вооружения будущей жертвы агрессии или объекта агрессивного шантажа. Минимизировать даже ценой согласия на какие-то свои сокращения. Это, увы, линия США.

Для того же, кто намерен ответить ударом на первый удар, для того, кому важно обеспечить сдерживание агрессии, более важно сохранять массирование собственных СЯС, чем стремиться к минимизации чужих ядерных вооружений. Это должно быть линией России.

Глубокие сокращения ядерных вооружений России не усиливают стабильность, а уменьшают её. Всё определяется возможностью или невозможностью для России глубокого ответного удара агрессору в ответ на его первый удар. Суть ядерного сдерживания – в этом.

А отказываться от принципа сдерживания при той геополитической линии, которая ныне принята Соединёнными Штатами, России невозможно.

2. Разделение стратегических вооружений на «наступательные» и «оборонительные» некорректно. Суть ядерных вооружений – стратегическая оборона, а точнее – стратегическое сдерживание, основанное на наличии в арсенале России ядерного оружия, но не применения его.

Стратегическое ядерное оружие по самому своему смыслу – уникальное военно-политическое средство обеспечения глобальной стабильности. Оно не ориентировано на ведение реальных боевых действий, наступление с его использованием невозможно.

Термин же «наступательные вооружения» выгоден Соединённым Штатам, он навязывает нам американский подход к проблеме ядерных вооружений. Однако стратегические вооружения с точки зрения международных договорённостей необходимо классифицировать не как «наступательные» и «оборонительные», а как стабилизирующие и дестабилизирующие. Если мы будем подходить к оценке ядерных вооружений так, сразу проявится подлинный смысл ПРО США не как оборонительной системы, а как опасного и дестабилизирующего элемента общих американских ударных сил. Сутью ПРО США является не оборона своей страны, а нейтрализация угрозы ответного удара РФ после первого удара, наносимого Соединёнными Штатами.

3. Если помнить о предупреждении Президента Д. Медведева о возможности выхода РФ из СНВ-3, то необходимо обеспечить сохранение и развитие соответствующей военно-технической базы, то есть – возможностей России по разработке и производству МБР с РГЧ и их ядерного боевого оснащения.

На первых официальных слушаниях по договору СНВ-2, которые состоялись в Государственной Думе 18 июля 1995 года под руководством председателя Комитета по международным делам В.Лукина, председателя Комитета по обороне С.Юшенкова, а также председателя подкомитета Комитета по обороне А.Арбатова при участии заместителя МИД РФ Г.Мамедова, начальника вооружений ВС РФ генерал-полковника А.Ситнова, первого заместителя начальника Генштаба генерал-полковника В.Журбенко и других. Ответственные представители МО РФ заявляли, что если США открыто нарушат Договор по ПРО, России надо выходить из СНВ-2.

США растоптали ПРО-72, но, к счастью, условия СВН-2 не были выполнены, потому что он так и не вступил в силу. А если бы вступил и был выполнен, а потом США вышли бы из ПРО-72? С чем бы мы тогда остались? С зияющими дырами в земле на месте ШПУ – этих сложнейших инженерных сооружений, без МБР с РГЧ и с зияющими дырами в бюджете, где перманентно «отсутствуют» средства на стратегическую оборону?

Сегодня нам говорят примерно то же об СНВ-3. Но если Россия вначале варварски взорвёт свои ракетные шахты и физически уничтожит все или часть МБР с РГЧ, а США развернут национальную ПРО, то с чем тогда останется решившая выйти из СНВ-3 Россия?

То есть, ответственная, национально ориентированная политика России должна исходить из принципа недопущения ликвидации в рамках обязательств СНВ-3 даже одной российской шахтной МБР с РГЧ до полного исчерпания продлённого ресурса, а также из принципа полного сохранения или консервации ШПУ МБР с РГЧ. Этот момент настолько важен, что ниже я к нему ещё вернусь.

4. Российские «шахтные» МБР с РГЧ, и прежде всего «тяжёлая» МБР Р-36М2 «Воевода», являются единственным надёжным военно-техническим средством обеспечения ядерной стабильности в отношениях с Соединёнными Штатами. Америку сегодня реально сдерживают в основном российские стационарные МБР.

Сказанное не умаляет значения для обеспечения глобальной стабильности наших морских и авиационных ядерных сил, а также мобильной части РВСН. Однако сдержанность США обеспечивается наличием у РФ именно МБР Р-36М2 и УР-100Н УТТХ.

Несколько слов о мобильных «Тополях». Их подвижность ограничена площадью позиционного района, а «разрешённый» выход за его пределы в особых условиях – не более чем фигура успокоения для дилетантов. Быстротечность гипотетического конфликта (да ещё в условиях первого удара агрессора, когда особенно важна живучесть российских МБР) обесценивает подобное «разрешение».

Далее... В США давно ведутся интенсивные и успешные работы по созданию средств радиоэлектронной разведки, маскируемых под природные объекты (камни, пни, сучья и т.п.) – так называемые «умные деревья», «умные камни» и др. Размещение в зоне дислокации «Тополей» таких разведывательных средств, работающих в «спящем» режиме (с передачей данных на разведспутники лишь в преддверии первого удара), позволит отслеживать расположение «Тополей» в реальном масштабе времени и с точностью, обесценивающей подвижность «Тополей».

Ряд специалистов давно утверждает, что российские шахтные комплексы практически полностью уничтожаются в первом ударе США и поэтому-де надо переходить полностью на мобильные «Тополя», которые одни и обеспечат ответный удар за счет высокой живучести. Тезис крайне сомнительный. Опровергать его можно подробно, но ограничусь малым.

Фактических данных по эффективности ударных ядерных сил США в природе нет и быть не может ни у кого, в том числе и у самих американцев. Чтобы иметь достоверные оценки, надо – ни много, ни мало – нанести реальный ядерный удар по России, чего мы пока не имели.

А если гадать и считать вероятности, то надо помнить, что США никогда своих МБР и БРПЛ на Россию не пускали, и поэтому на точность стрельбы может повлиять много факторов, в том числе – геомагнитные и погодные условия, вращение Земли, отказы при пусках и на траектории, сбои в бортовой системе наведения, невозможность отработать параметры траектории в предварительных экспериментальных пусках ракет США на территорию РФ и др. Ракетчики проводят опытные пуски по хорошо изученным трассам, а тут ведь всё будет незнакомым. А промахнёшься с расстояния в тысячи километров всего на лишние полсотни метров, и русская шахта уже уцелела. Поразить даже в первом ударе абсолютно все шахты невозможно даже теоретически, а уж практически – и подавно!

Сошлюсь на давнее мнение такого уважаемого эксперта, как бывший Главком РВСН СССР генерал армии Ю.П.Максимов, который писал в 90-е годы: «...Главным средством для нанесения... удара по США являются наши РВСН. Отсюда такое настойчивое стремление американцев при проведении переговорного процесса сломать сложившуюся у нас структуру СЯС прежде всего за счет... ликвидации наземных ракет с РГЧ».

Поэтому мы и далее должны сохранять опору на тяжёлые «шахтные» МБР.

5. Важнейшим является вопрос о том, как договор СНВ-3 трактует право России неопределённо долгое время сохранять российские «шахтные» МБР и их ШПУ. Есть основания предполагать, что первой реальной жертвой СНВ-3 станут именно они, но допускать этого нельзя никак. Договор составлен так, что возможна как быстрая ликвидация Р-36М2 и УР-100Н УТТХ по СНВ-3, так и, в принципе, их эксплуатация до исчерпания сроков гарантии.

Раздел II Протокола к договору СНВ-3 регламентирует процедуры ликвидации жидкостных МБР и БРПЛ. Но жидкостные МБР и БРПЛ имеются лишь в СЯС России. Это означает, что физически предполагается ликвидировать только российские МБР и БРПЛ.

Это – один из самых опасных «подводных камней» СНВ-3. Кое-кто считает, что СНВ-3 не заставляет нас ничего сокращать, потому что наши СЯС и так, мол, сокращаются «обвально» в силу старения. Однако это не так: СНВ-3 может стать средством избиения наиболее убедительной части российских РВСН. Но уничтожать что-то по договору в РВСН России недопустимо! По заявлениям командования РВСН, срок эксплуатации «Воеводы» может быть продлён до 30 лет, и, по крайней мере, до 2016 года эти «шахтные» МБР надо сохранять.

Если Государственная Дума РФ не отклонит СНВ-3 и приступит к процессу ратификации, то в законе о ратификации должно быть особо оговорено, что РФ уничтожает свои «шахтные» МБР не в рамках договорных обязательств, а только по исчерпании ресурса.

6. В случае ратификации СНВ-3 в федеральном Законе должно быть указано, до каких пределов может развиваться ПРО США без выхода РФ из СНВ-3, и по достижении какой «архитектуры» ПРО США Россия обязана из договора выйти.

Всё это должно найти подробное освещение и регламентацию в Законе о ратификации. В том числе – учёт размещения морских и авиационных элементов ПРО, размещения ПРО в космическом пространстве, характеристик ПРО и т.д. Скажем, размещение ПРО в Европе – это повод для выхода из договора или нет? Всё должно быть определено чётко и заранее на уровне, повторяю, Закона.

Отказ от прекращения арктической активности многоцелевых АПЛ США и Англии также может быть отнесён к факторам выхода РФ из СНВ-3.

Отдельно необходимо отметить необходимость отказа США от их возможностей «возвратного» потенциала и право России выйти из СНВ-3 при попытках США скрыть этот потенциал за завесой «неядерного» переоснащения стратегических носителей США.

К возможным факторам выхода из СНВ-3 необходимо отнести также продолжение геополитической активности США в пределах Российского геополитического пространства.

www.fondsk.ru

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs